— Моя мама вас видела рядом со станцией.
— Почему она думает, что это были мы?
— Вы же познакомились на спортивном фестивале! Не каждый день встречаешь таких порядочных молодых людей, как Нарита-кун, и таких дикарей, как ты. Как она могла вас забыть?
— Кого ты назвала дикарём?!
— Ладно, что там с ним? Болеет? Плохое настроение? Или…
Некоторое время Такая смотрел, как Саори умоляюще хлопает глазами, а потом нехотя ответил:
— Сегодня болеет.
— Что, простудился? Или у него аллергия? Или…
— Не знаю. Сказали, что спит.
— Значит, он завтра тоже не придёт? Ты ему конспекты записываешь?
— Эй! — оборвал её Такая раздражённо. — Вообще-то я тороплюсь. Если ты так волнуешься за Юзуру, сходи к нему сама.
— Ой, нет… Нет, я сама не могу… Мне бы, конечно, очень хотелось, но…
— Да? Ну, тогда ладно.
— Что «ладно»… Куда ты торопишься-то?
— В госпиталь.
— Ты что, тоже больной?
— Я не больной! Мне надо проведать… э-э… одного незнакомого человека.
— Это как понимать?
— Тебя не касается! Всё, пока.
— Подожди!
Саори схватила его за руку, и Такая в ярости обернулся:
— Отвяжись! Достала!
— Я тоже пойду! Я пойду с тобой проведать этого человека, — Саори хитро улыбнулась, — а потом мы вместе пойдём к Нарите-куну домой.
Тяжёлая дверь больничной палаты с глухим звуком отворилась. Девушка сидела на кровати — увидев её, Саори за спиной Такаи ахнула:
— Ух ты! Это что, твоя девушка?
— Я же сказал, я её не знаю!
— А что ты тогда здесь делаешь вообще?
— Заткнись! Помолчи немного…
Тут врач, вошедший вместе с ними, сказал:
— Похоже, она ничего не помнит.
— Что?! — Такая и Саори вытаращили глаза.
Одетая в синий больничный халат девушка смотрела перед собой отсутствующим взглядом.
— Как не помнит?.. — спросил Такая.
— Не знает своего имени — кто она, откуда…
— Это что, получается — амнезия?
— Можно и так назвать. С речью у неё проблем нет, но она всё время как бы в полусне.
Трезвый ум просыпается лишь на короткое время.
— И что теперь делать?
— Не могу сейчас сказать, нужно провести более детальное обследование. Но я тут посмотрел её вещи, чтобы хоть что-нибудь о ней узнать, и — вот, пожалуйста…
Врач взял с прикроватной тумбочки розовый носовой платок, на котором белыми нитками было вышито слово «Юико», и протянул Такае.
— «Юико»?..
— Может, это её имя, а может, что-то совсем другое, но это единственное, что я нашёл.
Кошелька у неё при себе не было, и школьной формы такой в округе не носят… — врач скрестил руки на груди и покачал головой. Такая, повертев платок в руках, позвал наугад:
— Юико-сан!..
При звуках его голоса глаза девушки, прежде безучастные, слегка приоткрылись. Такая, Саори, и врач выжидательно уставились на неё.
Когда Такая попал в поле её зрения, лицо девушки ожило.
— Ты… — сказала она тихо, — …вчера… Она пришла в себя.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил врач.
— Хорошо… Ничего не болит, — девушка отвечала естественно и выглядела совершенно нормальной. Такая понизил голос:
— Говорят, ты ничего не помнишь?
— К сожалению, нет. Но мне сказали, что вчера ты меня выручил, когда я…
— Ты горела в огне.
Девушка застыла.
— Опять ты за своё!.. — воскликнул врач.
— Я и мой друг видели это собственными глазами! Тебя охватило фиолетовое пламя, с ног до головы! Что это было? Кто ты такая?
— Нет!.. Нет!.. — девушка закрыла лицо руками. — Замолчи!.. Я боюсь его, боюсь, что оно…
— Что «оно»? Пламя?
— Это не я! Не я!..
— Что?! Погоди, объясни толком!.. — Такая хотел встряхнуть её, но врач его удержал. Девушка согнулась пополам.
— Чёрт!.. Пустите!..
— Хватит! Не кричи на пациентку, она и так взволнована.
— Она что-то знает! Я должен это выяснить, во что бы то ни стало!..
— Оги-кун! — Саори потянула его за рукав. — Я плохо понимаю, в чём тут дело, но мне кажется, на сегодня хватит. На неё же смотреть жалко!
— Жалко?! — начал Такая — и осёкся. Девушка сидела на кровати, вжав голову в плечи, и дрожала от страха.
— Оги-кун…
Он кое-как взял себя в руки.
— Доктор, — сказал Такая после паузы, — позаботьтесь о ней, ладно? Врач удивлённо кивнул.
— Оги-кун, подожди!
Поклонившись для порядка, Такая быстрым шагом вышел из палаты.
Такая с размаху ударил кулаком по стене и уставился на неё, как на врага.
— Чего ты злишься?
— …Я не злюсь.
Они стояли в коридоре.