Прикрыв глаза, я сконцентрировал своё Фуриоку в банальной воде, которая пропитала тряпку и сейчас обильно лилась на пол, опускаюсь на корточки и напрягаю разум. Именно напрягаю: подчинить воду не так-то просто. Она словно желе: всё время извивается и норовит просочиться сквозь тиски, которыми её удерживают. Пятно воды расползлось по полу, но вдруг начало шевелиться. В полутрансе я стал елозить по полу тряпкой, больше заставляя воду стирать пыль. Вскоре пятно, которым я управлял, стало грязно-коричневым. Сконцентрировавшись, заставил воду впитаться в тряпку. Выйдя на крыльцо - выжал.
- Шай? - о! Всё-таки стал звать по-новому!
- Ась?
- Тряпка для пыли и для меня.
Секунду постояв отрешённо, я покраснел, осознав услышаное. Ну да: зачем это я вообще пользуюсь тряпкой, если всю работу делаю с помощью воды? Разумеется, тряпками Рен хотел лишь протереть наиболее неудачные места. Скажем, нижнюю грань полок. Всё-таки удерживать воду в воздухе или на потолке куда как сложнее, чем заставлять елозить по полу. Что касается его "для меня", то ему, конечно, тяжеловато использовать такой метод с такими повреждениями, поэтому духовное искусство он практикует достаточно редко: тряпка ему куда как более удобный инструмент в данном случае, нежели Фуриоку.
Дом мы убирали часа полтора. За это время изрядно вымотались, хотя и не сильно устали, благо, что физическая форма была на уровне что у меня, что у него. Больше морально хотелось отдохнуть: только пришли, как сразу надо елозить по пыли на корачках. Хотя Фуриоку ощутимо просело. Из имевшихся у меня, по заверениям Рена, семи с лишним тысяч, осталось где-то около трети. Зато какое невероятно чувство - ощущать расслабляющиеся мозги! Действительно, расслабляющиеся: держать ощущаемую ментально в качестве нечто желеобразного субстанцию под контролем полтора часа весьма тяжело. Постоянно норовит выскользнуть и выскочить из-под контроля. В реальности это выглядело, словно вода у меня была завёрнута в какую-то невидимую плёнку, которая внезапно получала мелкие повреждения, откуда начинали бить мелкие струйки.
И ладно бы так себя вела только вода. Никакие вещества ещё не подчинялись мне нормально! Воздух казался чем-то неуловимым и едва заметным мысленно. Его вообще нельзя было "захватить" под контроль, только подгонять резкими движения своего Фуриоку, вызывая направленные порывы ветра... Хотя, какие у меня порывы?..
Что касается твердых предметов, к примеру, камней, то они охотно подходили для "сковывания", однако их было очень тяжело взять под контроль. Требовалось много энергии и сил. Сами по себе они словно отталкивали мой разум. Если толкая воду я словно перегонял по земле волнами разлитую лужицу, чья жидкость лезла сквозь мои пальцы, то толкая камень, я упирался в стальную стену, которую нужно было с напряжением всех сил продавливать.
Плазма... Пытаясь насутить своим Фуриоку обычное пламя, получал, в общем-то, относительно послушную своей волей стихию. Но только вблизи. Чем дальше находился огонь, тем сложнее было им управлять.
Рену, кстати, наоборот давались куда легчи вода и воздух, но не потому что он имел какие-то предрасположенности, а из-за того, что, по причине ранений, его Фуриоку было совершенно нестабильным. Огонь требовал, как ни странно, практически любой тип энергии, но чем менее таковая была стабильна, тем более непослушным становилось пламя. Камень легко вырывался, по словам брата, из тисков, а вот воздуху и воде было всё равно, какая сила толкает их потоки.
Тем не менее, Рен всё равно был несколько более искусен в управлении стихиями. Да и Фуриоку у него было чуть больше: восемь тысяч. Но это только пока. Видимо, меня не просто так назвали гением. Если брат в почти три десятка лет имеет всего на несколько сотен больше меня в несчастные двенадцать, то я мог рассчитывать на резерв тысяч на десять-одиннадцать, что для нашего рода весьма немало.
Обустроившись, мы принялись за дело, а именно - вкладывание в меня максимума за минимум. Проще говоря, за тренировки и образование. Рен лишь одобрительно прикрывал глаза, когда видел мои резко возросшие успехи. Кстати, я только недавно понял, что, будь во мне подселённый дух, то брат меня точно раскусил. Значит, я всё-таки Тошайо Сейшин? Но почему осознаю себя скорее сплавом с доминированием несколько иной личности?
Что касается тренировок, то Рен обладал весьма богатым воображением в этом плане. Он пытался помогать мне развиваться всесторонне: физически, духовно, умственно. Одним из его любимых вариантов было поставить меня на узкий деревянный столбик и дать в руки палку, а самому кидать различные предметы. Чаще всего это были камешки. Каждое попадание давало ему своеобразное очко. Каждый отбитый предмет - мне. В конце я должен был пропрыгать на столбце, меняя ногу, в соответствии с количеством полученных братом очков. Мои очки - это плюс к моему свободному времени. По пять минут.
Затем тренировки усложнились: он забрал у меня палку и выдавал набор камешков и листиков. Штук десять. Мне разрешалось уворачиваться или сбивать наличествующим у меня мусором аналогичный мусор, летящий в меня. Смысл был, размеется, не в открытии сверхточности или гиперреакции. Моя задача сводилась к развитию гибкости и скорости оперирования Фуриоку. Мне требовалось использовать имеющиеся у меня камушки и листики для воплощения сикигами, которые уже заставлять перешибать летящий мусор. Было очень трудно. Ноги после таких тренировок горели: мало того, что требовалось долго стоять, изредка меняя ногу, ибо для нормального равновесия на двух места не хватало, так ведь потом ещё доходило до сотни-полутора прыжков!
Кроме того Рен особенно рьяно взялся со мной за изучение истории клана, бытие великих шаманов... Очень сильно он напирал на троих Рейхо Сейшин, Хао Асакуру и Юджиму Каге.
Последняя - повелительница теней из клана шаманов Японии, делящего по стране первое место. Делившего... Кажется, Каге сейчас преданы забвению. Хао Асакура... Главный претендент на звание короля-шамана в этом турнире. Родившись полторы тысячи лет назад, он основал клан Асакура, став попутно одним из сильнейших шаманов в мире. Овладел всеми пятью лучами некой звезды единства, каждый луч которой символизировал одну из стихий, а пятая вершина - связь людей и духов. Был предан своими потомками, которые попытались заточить его душу, но сумел вырваться из ловушки и переродиться спустя пятьсот лет... дабы участвовать в новом турнире шаманов, где был побеждён каким-то Асакурой, использовавшим наследие Хао. История повторилась и через пятьсот лет... и поторяется сейчас. Каждые пятьсот лет Хао набирал всё больше сил. Сейчас он должен быть почти богом. И именно он был главным антагонистом канона этого мира, в том виде, в котором мне этот самый канон известен.