По-моему, Полынь боялся это пить.
Вместо того Внемлющий, барабаня пальцами по столу, бодро разглагольствовал:
– Что ж, у нас, считай, начинается новая эпоха. Теперь ты, как младшая Ловчая, сможешь сама выбрать себе информаторов из числа горожан – только не вздумай вербовать моих. А еще тебе разрешено присутствовать при вскрытии «своих» мертвецов и вообще – контролировать работу свидов. Плюс самостоятельно гонять Ищеек по зацепкам, а потом слушать их многоэтажные комментарии на этот счет. Хм, у тебя даже есть право действовать под прикрытием… И знаешь, я думаю, это можно опробовать в ближайшее время. Как тебе идея изобразить торговку грындой?
– Так. Погоди. А мне точно нельзя вернуться в мальки? – театрально сглотнула я.
Зрелище горько-безнадежного Полыни, явленное в ведомстве, все еще стояло у меня перед глазами, но напарник так упрямо изображал, что все замечательно, что я приняла игру. В случае с Внемлющим вытягивать информацию насильно – только заставлять его захлопываться еще больше, по ходу дела кромсая тебе душу своей ледяной обороной. Не человек, а саблезубая устрица, честное слово.
Вдруг к нам прибежал эльф Йегерлиблатцен – ведомственный конюх и по совместительству мелкий посыльный.
– Госпожа Тинави, приветствую! Ключ от вашего нового кабинета, держите! Поздравляю с назначением!
– Что? – опешила я, когда мне в ладонь буквально впихнули тонкий ажурный ключ на цепочке из розового золота. – Йегер, подожди! – Я цапнула уже намылившегося прочь эльфа за серебристый рукав. – Здесь какая-то ошибка. Личные кабинеты дают только Старшим Ловчим, а я из малька становлюсь Младшей! Да и вообще мне замечательно и в нашем тридцать втором.
– Мастер Улиус настаивает, – пожал плечами эльф и ускакал обратно.
Я перевела взгляд на Внемлющего. Тот смотрел на ключ, нехорошо сузив глаза. У меня возникло стойкое ощущение, что внезапное решение шефа выдать мне кабинет напрямую связано с тем, о чем они говорили с Полынью и что так опечалило Ловчего. Но что это может быть?..
– Надеюсь, тебе не дают нового малька вместо меня, – расстроенно предположила я вслух.
Полынь аж зашипел от негодования:
– Никаких новых мальков! Просто мы слегка повздорили и мастер Улиус изволит мстить. По мелочи.
– О чем вы повздорили?
Полынь сделал вид, что не слышит, и просто продолжил:
– … Но шеф не может заставить тебя переехать. Так что просто выкинь этот ключ к праху и оставайся у нас, а при встрече скажи Улиусу, чтобы шел в задницу и не втягивал тебя в наши с ним разборки, – жестко закончил Ловчий.
От неожиданности я подавилась кофе.
– Отличный совет, Полынь! Едва меня повысили, как у меня сорвало резьбу приличий. Заставим их пожалеть, да? Нет, знаешь, давай я все-таки останусь в своем неконфликтном репертуаре и придумаю с ключом что-нибудь другое.
– Например?
– Увидишь!
– Что ж, удиви меня! – Полынь откинулся на спинку стула.
– Удивлю! – бойко пообещала я.
И, будто в тон уговору, зазвенели колокола по всей столице. Пробило три пополудни.
Толстяк Бенджи и его младшие братья над нами особо неиствовали: минор сменялся мажором, синкопы скакали как бешеные, складываясь в ликующую, сложную, ажурную песнь столицы. Волей-неволей она поднимала настроение, смывала сложности и печали. Мы смотрели наверх, щурясь на солнце. Горожане и туристы за соседними столиками также наслаждались музыкой.
Последняя торжествующая нота: долгая, очень долгая, и вот… Должна наступить умиротворенная, свежая тишина, но…
Но вдруг вместо этого раздался взрыв.
Настоящий. Огненный. Верхушка Ратуши превратилась в багряный шар. Мир пошатнулся, в ушах зазвенело. Закричали люди, загрохотали падающие камни, прорывающие тент веранды.
Полынь напрыгнул на меня, и мы вместе повалились на тротуар.
– Ты как? – шепот Ловчего в самое ухо.
– Нормально. А ты?
– Жив.
Полынь приподнялся на локтях, и мы осмотрелись. Наш столик валялся рядом, раскуроченный. Надсадно выла магическая сирена, по центру площади высилась темная груда – искореженные обломки Толстяка Бенджи.
– Бедный звонарь… – охнула я, и Полынь, оглянувшись – никто не смотрит? – исчез, прыгнув прочь.
Я же вскочила на ноги. Жар от колокола, языки пламени, дым и поднявшаяся пыль мешали сразу понять, что и как происходит на площади. Я помогла семье туристов – они были ошарашены, но не ранены. Проверила хозяйку кафе, застывшую у витрины.