Я улыбнулась и взяла у него бокал.
Я счастливо вздохнула и посмотрела на темный пейзаж, освещенный лунным светом.
— Это волшебно. Держу пари, ты проводил здесь много времени в детстве?
Он медленно покачал головой, взял бокал из моей руки, прежде чем притянуть меня обратно, так что мы легли. Небо над нами открыто, красивые сверкающие звезды мирно светили на нас.
— Я не знал о его существовании, пока мне не исполнилось двенадцать, — когда умерла его мама, и он переехал в дом своего отца. — Я узнал об нем только тогда, когда Кен и его друзья пришли сюда покурить травки, и я последовал за ними, чтобы шпионить за ними.
— Кен? Курил травку? — я потрясена.
— Да, хочешь верь, хочешь нет, но в детстве он был непослушным ребенком.
— Я не верю!
Он хихикнул.
— Ты ошибаешься.
— Значит, ты пришел сюда вместе с ними? Я имею в виду, после того, как обнаружил это место.
— Нет, — признался он с заметным сожалением.
Мне так жаль его и я в ярости за него. Он никогда не должен был чувствовать себя изгоем в своей семье, но он чувствовал. Он все еще чувствовал. Неудивительно, что он боялся семейных посиделок.
Я позволила тишине окружить нас, прежде чем ахнуть, когда увидела над нами падающую звезду.
— О! — я зажмурилась. — Звездный свет, яркая звезда, первая звезда, которую я вижу сегодня вечером. Я бы хотела, я бы хотела, чтобы у меня было это желание, которое я загадываю сегодня вечером.
— Чего ты пожелала?
Я уловила улыбку в его тоне.
Я открыла глаза и улыбнулась ему.
— Не могу сказать, иначе не сбудется.
Алекс улыбнулся и приподнялся на локте, тычась носом в мое лицо, чтобы я снова посмотрела на него. Он запечатлел поцелуй на моих губах, прежде чем вернуться за добавкой.
— Ты прав, — удовлетворенно вздохнула я. — Это лучше, чем Хоббит.
— Я же тебе говорил.
— Хотя я думаю, что это восхитительно, что ты все еще носишь свои эльфийские ушки.
Я осторожно ущипнула одно из них.
Алекс удивленно отстранился, прежде чем протянуть руку и оторвать уши, отбрасывая их от стены домика на дереве.
— Какие эльфийские уши?
Я разразилась смехом и потянула его вниз, на себя.
Глава Двадцать третья
ФРЕЙЯ
— Фрейя! Дорогая!
Я удивленно обернулась, когда на следующее утро шла по Мейн-стрит и заметила Стеллу, спешащую из продуктового магазина с пакетами продуктов в руках. Я бросилась вперед и взяла одну из сумок, как раз в тот момент, когда она вот-вот почти опрокинулась вперед.
— О! Спасибо! — сказала она, кивая головой, когда я взяла еще одну, чтобы она не перегружалась. — Это послужит мне уроком за то, что я пыталась унести все это сразу без тележки. Моя машина вон там.
Я ухмыльнулась и пошла за ней.
— Клянусь, это универсальное человеческое побуждение. Мы просто пытаемся сделать как можно больше за один раз.
Стелла хихикнула.
— Да, я думаю, ты права. Прости, что мне не удалось часто видеть тебя на вечеринке, дорогая. Там было много людей.
— Мы тоже ушли рано, так что не беспокойся.
Ее взгляд смягчился.
— Я… хотела сказать, как я благодарна, что ты вообще уговорила его прийти. Он такой…
— Разочаровывающий? — сухо спросила я.
Она засмеялась.
— Как и многие из нас, но… он так влип в неприятности, которые никогда не следовало взваливать на его плечи. Его родители, я, мы возложили на него слишком большую ответственность. Вовлекли его во взрослую драму, которая не подходила двенадцатилетнему ребенку. Особенно подростку, скорбящему о потере своей матери.
Я неловко улыбнулась.
— Я знаю, что это не мое дело, Стелла. Я знаю только то, что рассказал мне Алекс, а это не так уж много.
— Я знаю. Тот факт, что он рассказал тебе хоть что-нибудь, говорит больше, чем ты думаешь, — она улыбнулась и погладила меня по щеке. — Он прошел через многое, Фрейя. Много перемен, много боли. Помни это.
— Я помню. Я бы также с удовольствием поговорила с его отцом, — заявила я строгим голосом, понимая, что переступала границы дозволенного.
— Да, кто-то должен, — печально согласилась она, и я увидела, что между ней и Китом все еще много нерешенных проблем. — Я счастлива, что у Алекса есть кто-то вроде тебя в своем углу.
— Я тоже на твоей стороне, — искренне сказала я ей.
— Спасибо тебе, дорогая, — ответила она сквозь легкую завесу тумана в глазах, затем быстро поморгала и добавила: — О, черт возьми. Фрейя, любимая, ты можешь отправить это письмо за меня? Его нужно отнести на почту.