— Я… свободна, — прошептала я, позволяя волнам тщательно продуманных предложений смыть меня.
— Ты думаешь, что то, что ты свободна — неправильный ответ?
— Я не знаю.
Я опустила взгляд на свои колени.
— Здесь нет неправильного ответа, Фрейя. Это не тест.
— Но я чувствую себя… хорошо… из-за смерти другого человека. Почему в этом нет ничего плохого?
Я не могла поднять взгляд. Я просто продолжала впиваться ногтем в цветок, вышитый на одеяле.
— Ты чувствуешь себя хорошо не потому, что он мертв, Фрейя; ты чувствуешь себя хорошо, потому что он больше не может причинить тебе боль.
В ее тщательно контролируемом голосе слышалась нотка эмоций.
— А есть разница?
Впервые у меня хватило смелости встретиться с ней взглядом. Она смотрела на меня открыто, не прячась за своим профессионализмом или умными словами. Она понимала.
— Да. Первое, что пришло тебе в голову, было не о нем, а о тебе. Ты наконец-то освободилась от ада, через который он заставил тебя пройти. Ты не планировала, что это произойдет, ты просто пыталась выжить. И у тебя получилось. Ты выжила.
— Я думала, что я жертва, — пробормотала я себе под нос.
— Ты хочешь стать одной из них?
— Нет, — ответила я, хорошенько обдумав ее вопрос.
— Тогда это не так. Ты выжила, Фрейя, и я горжусь тобой.
— Спасибо тебе, — сказала я, чувствуя, как слезы жгли мне глаза.
— И многие люди здесь тоже гордятся тобой. Не сомневайся в этом, — Дженна наклонилась вперед и понизила голос. — Могу я задать тебе вопрос?
Я подняла на нее глаза.
— Ты недавно чувствовала, что Литтл Хоуп — твой дом? Что это было место, где ты чувствовала себя в безопасности и тебя понимали? Хотя бы ненадолго?
Я непонимающе посмотрела на нее, и она тихо хихикнула.
— Я спрашиваю как друг, а не как консультант.
Я кивнула один раз, а затем закивала все чаще и чаще, потому что да, Литтл-Хоуп стал чувствоваться как дом.
— Со временем травма пройдет, Фрейя. Ее смоют хорошие воспоминания, связанные с окружающими тебя людьми.
От этого мне стало только хуже. Как я могла снова смотреть на Стеллу, Кайлу или Джейка?
Не похоже, что Алекс здесь для того, чтобы помочь, профессионал в борьбе с ПТСР. Или просто жить с этим, если быть точным. По словам Джастина, он уехал. Его хижина — место преступления, так что он все равно не мог там оставаться. Никто не знает, где он, и каждое утро, когда я просыпалась, я теряла немного больше надежды на то, что он вернется за мной. Он не был настолько заинтересован во мне, чтобы даже увидеть меня после нападения. Может быть, он ненавидит меня за беспорядок, который я устроила в его доме и его жизни. Кен пытался убедить меня, что Алекс был в домике той ночью, но я не помнила, чтобы видела его. В памяти всплыло его лицо, окутанное красными и синими огнями, но я едва могла понять, являлось ли это частью моего воображения или памяти. Как будто я взяла то, что рассказал мне Кен, и попыталась превратить это в образ, который не совсем соответствовал моим собственным воспоминаниям о том, что произошло той ночью.
— Фрейя? — тихо спросила Дженна. — Думаю, пришло время кое с кем повидаться.
Я решительно покачала головой. Она не имела в виду психиатра, потому что она и есть чертов психиатр, поэтому она имела в виду кого-то другого, кто был вовлечен. Она имела в виду Кайлу, Джейка, Стеллу.
— Я не могу.
— Ты можешь, — мягко настаивает она. — И у тебя нет выбора. Это гостиница типа "завтрак в постель", Фрейя, а не психиатрическая больница. Эмма беспокоилась о тебе и позвонила мне.
Я сглотнула, и Дженна, должно быть, заметила мое чувство вины, поскольку встала и открыла дверь в мою комнату, кивая кому-то по другую сторону. Она держала дверь широко открытой, и в нее заглянуло обеспокоенное лицо Стеллы. Ее рука в гипсе, но поверх нее надеты длинные рукава, чтобы скрыть ее от посторонних глаз, явно для моей пользы. Кен, отец Алекса, и Джастин тоже стояли у нее за спиной.
— Фрейя, — прошептала Стелла. — О, дорогая. Так приятно тебя видеть.
Она бросилась вперед и обхватила мое лицо руками.
— Когда я услышала о том, что произошло… — она изучала мое лицо, как будто проверяла, нет ли порезов и ушибов. — Я не ожидала, что ты будешь такой… невредимой.
Мне удалось слабо улыбнуться, и она притянула меня к себе, крепко обнимая. Я почувствовала гипс на своем плече, и новая волна вины задушила меня.
— Ты в порядке? — прошептала я.