Глава Восьмая
АЛЕКС
Я часами лежал без сна, гадая, как, черт возьми, цыпочке, на которую я наткнулся по дороге домой в горах во время шторма, удалось так глубоко проникнуть мне под кожу за такой короткий промежуток времени. И как, черт возьми, ей удалось так возбудить меня простым массажем (нет, этот массаж был совсем не простым), даже не приблизившись к моему члену, что я чуть не кончил в штаны? Такого со мной не случалось с тех пор, как мне было двенадцать. Я громко застонал и потер лицо руками. Черт. Она затрагивала что-то, к чему нельзя прикасаться, и я говорил не о своем члене.
Она не могла оставаться здесь, по крайней мере, когда я так сильно взвинчен, как сейчас. Я знал себя, и знал, что отсюда мог бы в мгновение ока превратиться из обычного в психа. И когда я это делал, люди страдали.
Я получил сообщение от Джастина сразу после шести утра и в ответ на него вскочил с постели, пробираясь к окнам, окружающим мою комнату, и осторожно выглянул наружу.
Джастин: В Гараж вломились. Ничего не украдено. Ничего не повреждено. Хотя "Шевроле" твоей девушки подвергся хорошему тщательному обыску. В ее чемодане рылись. Тот, кто хочет заполучить ее, знает, что она здесь.
Эта гребаная сваха. Закаленная задница, которая заботилась только о городе, черт возьми. Я знал его лучше. Я знал его с тех пор, как мы были в пеленках, и я мог сказать, что этот засранец заботился о Фрейе; вот почему он хотел разозлить меня, оживив мои давно дремлющие защитные инстинкты, чтобы я оставался рядом с ней. Кроме того, мои подозрения — и Джастина — о странном положении Фрейи только что подтвердились. Она от чего-то убегала, и теперь мы знали, что это от кого-то.
Я осмотрел пейзаж наметанным глазом, но не увидел ничего, что указывало бы на то, что кто-то знал, что Фрейя здесь. На данный момент это просто привычно, не то чтобы я планировал наняться ее телохранителем.
Я бесшумно подкрался к тому месту, где Фрейя спала на диване в гостиной, полностью укрывшись огромным одеялом из гусиного пуха, которое я выбрал в West Elm для холодных ночей себе. Единственная часть ее тела, которая открыта воздуху, — это нос, торчащий из-под одеяла. Она тихонько похрапывала, и я нашел это странно очаровательным.
Я огляделся и заметил ее телефон, лежащий на краю обеденного стола, и подумывал взять его, любопытствуя, почему она оставила его здесь. Насколько я мог видеть, она всегда так тщательно хранила его при себе.
Он загорелся, как только я коснулся экрана, и я нахмурился. Неудивительно, что люди знали, где она. Они смогли отследить ее. Да, это дешевый одноразовый телефон, но держу пари, она заплатила за него картой.
Черт. Какая глупая беглянка.
Она привела их прямо к моей входной двери, сама того не осознавая. Старая, глубоко запрятанная искра возбуждения вспыхнула в моей груди. Мое сердце забилось быстрее, и адреналин выплеснулся наружу. Предвкушение битвы. Любой битвы. Я мог бы кричать с крыш, что сыт по горло войнами и конфликтами, но, как только вы достигаете такого уровня адреналина, вам конец. Вы становитесь наркоманом, и как только на горизонте появлялась новая доза, ты полностью за нее. Чего бы это ни стоило.
И я понял, что действительно псих, который соскучился по волнующим радостям войны. Но я не первый, кто это чувствовал, и не последний.
На экране появились текстовые сообщения с неизвестного номера, но отправитель их, очевидно, тот, от кого убегала Фрейя.
[Неизвестный]: Ты далеко не убежишь, сука. Я получу то, что мне причитается.
[Неизвестный]: Ты не так умна, как думаешь. Ты никчемная. Эти деньги мои, и я заставлю тебя вернуть все до последнего гребаного цента.
[Неизвестный]: Ты получишь по заслугам. Перестань заставлять меня преследовать тебя. Это только злит меня.
[Неизвестно]: Я знаю, что ты забрала ее. И теперь тебе следует опасаться не только меня.
[Неизвестный]: Теперь это личное. Ты пожалеешь об этом.
Я нахмурился и проверил ее контакты, чтобы узнать, сохранилось ли что-нибудь. Там были номера Джастина и Танцующей пони. Номер сохранен как НЕ ОТВЕЧАЕТ, и я скопировал номер и подтвердил, что на остальной части телефона ничего нет, прежде чем вынул SIM-карту и разломил ее пополам. Я выключил телефон и положил его на кухонную стойку. Теперь уже слишком поздно принимать меры предосторожности, поскольку тот, кто преследовал ее, находился здесь, хотя и без Особой Надежды, но, по крайней мере, он не смог бы отследить ее точное местоположение. Все, что угодно, лишь бы усложнить жизнь ублюдку, который мог так разговаривать с женщиной.