— Ты в порядке? — спросил Джастин, как только мне удалось застегнуть чемодан.
— Да, — ответила я.
— Круто, — ответил он и схватил мой чемодан.
Мы пошли в заднюю часть гаража к лестнице, откуда он вышел. Она выглядела устаревшей и нуждалась в хорошей чистке. Если он не хотел брать мои деньги, может быть, я смогла бы помочь с уборкой его помещения. Квартира наверху маленькая; здесь нет столовой, вместо нее кухня-столовая с маленьким круглым столом и четырьмя стульями. В гостиной на стене висел огромный телевизор с кучей шнуров. Я заметила две разные игровые приставки и кучу других вещей для больших мальчиков. Кожаный диван, стоящий в ряд у стены, выглядел излюбленным и уютным. Он секционный, на нем легко могли разместиться четыре или пять человек. Джастин указал на одну дверь.
— Ванная.
Другая дверь.
— Моя спальня. Я сплю голым, — предупредил он, — так что не приходи без предупреждения, если не хочешь получить травму.
— Спасибо за предупреждение.
Я съежилась, как будто мысль обниматься с великолепным мужчиной была бы болезненной.
«Он просто не тот мужчина», — подсказало мое такое услужливое подсознание.
— Я так и думал, — он подмигнул мне и понес мои вещи к последней двери. — Твоя комната. Она небольшая, но в свою защиту скажу, что я не ожидал гостей.
Комната маленькая. В нее поместилась двуспальная кровать с темно-синими покрывалами и двумя подушками в тон, две белые деревянные тумбочки и небольшой комод. Вот и все, и места для прогулок больше нет. Но это больше, чем у меня было за последние несколько месяцев.
— Это здорово, Джастин. Спасибо. Позволь мне заплатить тебе. У меня достаточно денег для этого, поверь мне.
— Не-а, — он махнул рукой. — Все в порядке. Полотенца в ванной.
Его речь замедлилась, а глаза стали затуманенными.
— Ты выключаешься?
Я видела знаки.
— Ага, — он оставил букву «г» и оглянулся, прежде чем уйти. — Здесь ты в безопасности.
Он зевнул.
— Я ухожу.
Он с трудом добежал до своей комнаты — хорошо, что она всего в двух шагах — и с грохотом упал на кровать. Почти все части его тела добрались до кровати, кроме голеней. Он превратился бы в кузнечика, если спал бы так.
Я и представить себе не могла, что у Джастина такой тяжелый случай бессонницы. Когда он упомянул — сбой, я подумала, что он просто уставал и уснул бы, как только его организм сдавался. Теперь я знала лучше: он будет без сознания целую вечность.
Я подошла к кровати и попыталась пошевелить его ногами. Мужчина тяжелый, особенно полумертвый, как сейчас. Я обошла его, сняла ботинки и потянула за плечи к изголовью. Его кровать королевских размеров, поэтому мне пришлось забираться на нее вместе с ним. Чувак высокий, ниже Алекса на пару дюймов, но сейчас я не могла найти доказательств этой разницы. Казалось, что в нем десять футов роста и шестьсот фунтов веса.
Кряхтя и чертыхаясь, мне удалось поднять его так, что все его тело оказалось на кровати и нигде больше нет свисающих конечностей. Я повернула его голову набок, чтобы он мог дышать, и натянула на него одеяло. Я выполнила свой гражданский долг, и теперь могла свободно исследовать его кухню и утолить урчание в животе. Я не знала, как можно проголодаться в нынешних обстоятельствах после завтрака всего час назад — подъем тяжестей, должно быть, являлся быстрым процессом сжигания калорий.
Холодильник забит замороженными блюдами, пивом и яблоками. Безумное количество яблок разных сортов. Я не нашла ничего другого привлекательного, поэтому взяла яблоко и решила выйти на улицу, чтобы осмотреть окрестности моего нового временного жилища.
Внизу меня встретили три пары круглых глаз, уставившихся на меня. Затем кто-то засвистел, а кто-то еще засмеялся. Я закатила глаза. Некоторые мальчики оставались мальчиками, независимо от их возраста.
— О, пожалуйста, остыньте, ладно? — сказала я, проходя мимо них. Их смех звучал так, словно создавалась теория заговора, и я покачала головой. — Я иду в закусочную. Кому-нибудь что-нибудь нужно?
Парень под сорок с пышными усами спросил:
— Разогрелся аппетит? — и подмигнул мне.
Я вздохнула. Я хотела сказать ему, что да, разогрелся аппетит, милосердно перетащив коматозную задницу его босса туда, где он не перевернулся бы и не сломал нос, упав плашмя на пол, но я не знала, знали ли они о его бессоннице. Не мое дело.