Немало важных фактов, относящихся к политической жизни Рима в первый век, можно почерпнуть из трудов римских авторов — современников описываемых ими явлений или писавших по их свежим следам, особенно из работ Тацита, Светония, Плутарха и других. Будучи важными источниками, эти труды совсем не обязательно правильно отражали действительную историю Рима того времени в целом и тем самым являлись частично иллюзорной историей. Значительно больше таких вызывающих споры и сомнения мест в канонических Евангелиях, других книгах Нового завета, в так называемых апокрифических Евангелиях, признанных церковью недостоверными и еретическими, в остальной раннехристианской литературе. Христианство создало собственную мифическую историю своего возникновения и, когда оно превратилось в государственную религию, постаралось изъять из обращения все другие, с его точки зрения, ложные и нечестивые версии этой истории (прежде всего, неканонические Евангелия, которые стали известны ученым только через более чем полтора тысячелетия).
Что же касается политической истории римской державы в первом веке, то она дошла до нас в настолько искаженном изложении, что ее, по мнению некоторых исследователей, возможно, по крайней мере, частично, тоже причислить к иллюзорной истории. Это особенно относится к скудным указаниям, которые содержатся в уцелевших сочинениях античных авторов, живших в I и начале II века, о конфликтах между римскими властями и набиравшим силу христианством. Сразу же возникает вопрос об истинности этих сведений и, более того, об аутентичности тех мест в источниках, в которых сообщаются эти сведения. Ведь это могли быть интерполяции (вставки) в труды римских писателей, внесенные христианскими переписчиками, людьми, жившими много столетий спустя. Нельзя забывать, что все эти сочинения сохранились только в средневековых копиях. Важность вопроса о подлинности становится особенно очевидной, если учесть, что о некоторых важных событиях мы знаем только из рассказа о них в одном сочинении. А оно само сохранилось в единственной поздней копии, к которой и восходят все последующие печатные издания. Вопрос о подлинности тем самым становится дилеммой: имело ли вообще место в действительности интересующее нас событие или оно (целиком или частично) — плод фантазии переписчика рукописи.
В первые века христианства критика созданной им истории зарождения и первых шагов возникшей религии сводилась к отрицанию рассказов о чудесах, освещению в негативном свете деяний отцов церкви, к неортодоксальной трактовке различных сторон нового вероучения. Позже, захватив господствующие позиции в духовной жизни общества, церковь решительно пресекала любые попытки критики в свой адрес или уклонения от официальной истории христианства. Положение начало меняться только в последние два века, когда возникли научная критика и исследование Нового завета и других произведений раннехристианской литературы, стремление к ревизии или даже полному пересмотру церковной версии происхождения христианства. Отсутствие не вызывающих сомнения внехристианских свидетельств о жизни Иисуса, относящихся к первому столетию, так называемое «молчание века», способствовало появлению различных научных школ, отрицающих существование Христа как реального исторического лица. В ответ противники ревизионистов объявляли, что «молчание века» — выдумка атеистически настроенных либералов и социалистов, что имеющиеся внехристианские упоминания о Христе и первых шагах новой религии вполне аутентичны и достаточны для того, чтобы, даже не прибегая к материалам Нового завета, доказать историчность фигуры Христа, обрушивались на теории, согласно которым его образ измышлен по аналогии с основателями других, ранее появившихся религий, он возник в качестве олицетворения солнца, которому поклонялись как божеству, и тому подобное.