Одно время утверждали, что более чем две трети смертей свидетелей произошло от неестественных причин. Но если чья-то беспощадная рука «убирала» свидетелей, то почему с таким запозданием — через полтора, два или более десятилетия, — все это время давая им возможность выступить с опасными разоблачениями? И не принимают ли здесь причину за следствие и наоборот? Быть может, опасными стали свидетели именно потому, что они погибли неестественной смертью и их гибель вписывалась в разные теории заговора, приведшего к убийству Кеннеди? К 1981 г. из 10 тысяч, видевших сцену убийства или как-то связанных с последующими событиями, насчитывали более 100 убийств, самоубийств, таинственных смертей и странных судеб. Процент не больший, чем у лиц, не имевших никакого касательства к далласской трагедии. Никто из главных исследователей этих событий, находивших виновников в разных эшелонах власти и влияния, не пострадал. Они жили десятилетия после ноября 1963 г. Из 101 смерти свидетелей 53 имели естественные причины — сердечную недостаточность, рак и другие. А за год после 22 ноября, когда их должны были бы особенно опасаться, из этих 101 умершего скончалось 14 человек. К тому же часть из их числа утверждали, что убийцей являлся Освальд. Иначе говоря, они подтверждали вывод комиссии Уоррена, в чем прежде всего были заинтересованы возможные заговорщики, которые должны были бы ценить и оберегать таких свидетелей. Вместе с тем, чтобы ослабить довод, будто заговорщики одного за другим убивали опасных очевидцев покушения, сторонники комиссии Уоррена стремились всячески скомпрометировать остававшихся в живых свидетелей обвинения, объявляя их сплошь ненормальными, психически неполноценными, наркоманами, патологическими лжецами и пр.
Со второй половины 60-х годов наступил новый этап оспаривания версии, выдвинутой комиссией Уоррена. Теперь уже важнейшим стал для большинства теорий ответ не на вопрос — заговор или действия одиночки, а заговор кого конкретно привел к «убийству века». И среди многих других теорий наибольшее воздействие на американскую общественность произвела версия новоорлеанского окружного прокурора Джима Гаррисона, тем более что проводившееся им следствие повлекло за собой арест и предание суду лица, названного им в качестве главного подозреваемого в заговоре.
Джима Гаррисона разные авторы, в зависимости от их отношения к теории заговора, рисуют в различных тонах — от непреклонного и бесстрашного борца за справедливость, столкнувшегося с высокопоставленными заговорщиками, до полупомешанного лжеца и сочинителя фальшивых конспираций с целью саморекламы и в надежде сделать с помощью инсценированных судебных дел большую политическую карьеру. Во время второй мировой войны Гаррисон, находившийся в рядах армии, был уволен за полную неспособность к исполнению воинского долга и частичную — к несению обязанностей в гражданской службе. В качестве прокурора он соорудил не одно дутое дело, они были прекращены самим Гаррисоном, или обвиняемые им лица были оправданы судом. Он бросал ничем не подтвержденные обвинения во взяточничестве.
Внимание Гаррисона привлек некий Давид Ферри, эксцентрик, демонстративно выражавший свою ненависть к Кеннеди и Фиделю Кастро. Возможно, он обучал военному делу антикастровских эмигрантов. 24 ноября 1963 г. он сам явился к окружному прокурору, но был после допроса отпущен. На него поступил донос от одного психически неуравновешенного субъекта, что он видел Ферри за две недели до убийства Кеннеди в Новом Орлеане вместе с Освальдом. ФБР проверило эти утверждения, они не подтвердились. Тем не менее Гаррисон подверг обыску квартиру Ферри и проследил движение его и его друзей, начиная с вечера 22 ноября 1963 г.
Некий Эндрюс, занимавшийся ведением мелких гражданских дел, заявил ФБР, что летом 1963 г. Освальд несколько раз заходил к нему, советуясь по поводу возможности изменения формулировки его увольнения из морской пехоты на более благоприятную, но не привел никаких подтверждающих это бумаг, заявив, что такие бумаги были, но затерялись. Эндрюс сообщил также, что 23 ноября 1963 г. ему позвонил неизвестный, назвавший себя Клей Бертранд, с просьбой взять на себя защиту Освальда, хотя свидетель занимался юридическими делами совсем другого характера. ФБР выяснило, что Клей Бертранд — несуществующее лицо. Эндрюс признал, что все это он выдумал. Но в показаниях комиссии Уоррена в июне 1964 г. он снова повторил прежнюю историю. Его показания не принимали всерьез. Гаррисон же счел, что Эндрюс — ключевой свидетель и стал усердно вызывать для допроса его, а также друзей Ферри.