И женщины, и девушки должны были стать участницами этих ужасных игр. Толпа наслаждалась их несказанным уничижением. При Нероне вошло в обычай заставлять осужденных изображать в амфитеатре какие-нибудь мифологические роли, кончавшиеся смертью исполнителя… Под конец этих отвратительных зрелищ Меркурий раскаленным железным жезлом дотрагивался до каждого трупа, дабы убедиться в том, что в нем нет больше жизни; переодетые прислужники, изображавшие Плутона или Орка, растаскивали мертвецов за ноги, добивая палицами все, в чем еще трепетала жизнь.
Самые почтенные женщины-христианки должны были подвергнуться этим ужасам… Может быть, несчастные проходили перед зрителями через всю серию мук Тартара и умирали после целых часов мучений. Изображения ада были тогда в моде». (Приведенное место взято из работы Ренана «Рим и христианство».) Рассказ Ренана основан на сведениях о гонениях в трудах писателей, живших много, иногда на целые века, позднее времени правления Нерона или даже повествующих о более поздних преследованиях христиан во II и III столетиях. Современные же свидетельства, значительно более скупые, сводятся, в основном, к знаменитому месту из «Анналов» Тацита, точнее, к 44 параграфу 15 главы (книги), обозначаемому сокращенно 15,44. Свидетельство Тацита является оригиналом, с которого скопированы другие описания нероновых гонений, вроде приведенного отрывка из труда Ренана.
За исключением 15, 44, Тацит нигде не упоминает христиан в своих дошедших до нас сочинениях, даже когда такое упоминание было, казалось, уместным: ни при описании последних лет правления императора Тиберия — то есть, если доверять евангельскому преданию, времени распятия Христа, ни в изложении Иудейской войны (68–70 гг.). Поводом вспомнить о них послужил только рассказ о страшном пожаре Рима летом 64 г. Огонь тогда спалил или сильно повредил девять из четырнадцати городских районов. Сразу же поползли слухи, что город был подожжен по приказу самого Нерона, пожелавшего заново построить Рим и переименовать его в Нерополь. «И вот Нерон, — пишет Тацит, — чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть и кого толпа называла христианами. Христа, от имени которого происходило это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время, это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев. Итак, сначала были схвачены те, кто открыто признавал себя принадлежавшим к этой секте, а затем по их указанию и великое множество прочих, изобличенных не столько в злодейском поджоге, сколько в ненависти к роду людскому. Их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах или обреченных на смерть в огне поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения. Для этого зрелища Нерон предоставил свои сады; тогда же он дал представление в цирке, во время которого сидел среди толпы в одежде возничего или правил упряжкой, участвуя в состязании колесниц. И хотя на христианах лежала вина и они заслужили самой суровой кары, все же эти жестокости пробуждали сострадание к ним, ибо казалось, что их истребляли не в видах общественной пользы, а вследствие кровожадности одного Нерона».