Развертыванию производства подделок способствовало, как это ни кажется странным на первый взгляд, распространение грамотности и повышение общего культурного уровня широких масс населения, особенно, конечно, в развитых странах, растущее вовлечение миллионов и миллионов людей в политическую жизнь и на этой основе усиление их интереса к отечественной и всемирной истории. Вместе с тем бурное развитие средств массовой информации позволяло тиражировать мистификации, привлекать к ним всеобщее внимание. Часто при этом сведения о разоблачении подделок получали значительно меньшее распространение, поскольку сохранение веры в их аутентичность было связано с большими материальными выгодами.
В таких условиях значительно участились случаи использования подлогов правительствами многих государств для обоснования тех или иных дипломатических шагов, для дискредитации внутренней оппозиции, для осуществления различных финансовых махинаций и тому подобное. Подлоги использовались для разжигания шовинистических настроений, для поощрения страсти к бездумной развлекательности и уведения от подлинно значительных вопросов политической и общественной жизни. Разумеется, правительства не имели здесь монополии, подобные же действия предпринимались разными политическими силами и группировками. Нередко виртуального эффекта стремились достигнуть с помощью обнародования тенденциозно отобранных подлинных документов, утверждая, что печатается все существенное, относящееся к теме публикации. В Англии существовала практика, при которой наиболее секретную и щекотливую информацию некоторые британские послы сообщали в частных письмах на имя министра иностранных дел и они не подлежали сдаче и хранению в государственных архивах. Все остальные сведения содержались в официальных депешах и свидетельствовали о голубиной чистоте помыслов английского правительства. Их можно было без боязни представить парламенту и для напечатания в качестве правительственных документов. Англия, конечно, не была исключением. Недаром изданная переписка послов с министрами иностранных дел государств накануне первой мировой войны создает прямо противоположную картину намерений и действий правительств держав, которым предстояло вступить в кровавый конфликт, в зависимости от того, была ли это публикация английских, французских, германских, австро-венгерских документов.
Как уже говорилось выше, во второй половине XX столетия возникла новая научная дисциплина «Имиджинология» («эмажинология»), изучающая процесс формирования в одном общественном коллективе представлений о других группах и возможности воздействия на этот процесс. Один из отделов этой науки — «Имиджинология международных отношений» — исследует, как с помощью дипломатических, экономических, военных и пропагандистских мер можно создать «нужный» (иногда далекий от действительности) образ своей страны в иностранных государствах.
Правительственные, исторические, научные, религиозные, литературные, журналистские и другие мистификации охватили все основные сферы общественной жизни. Некоторые были рассчитаны на сиюминутный эффект, после которого последует их разоблачение, другие — на длительную жизнь. Но и те и другие оставляли след в общественном сознании, иногда далеко выходящий за пределы расчетов самих фальсификаторов.
Современная техника наделяла мистификаторов средствами, которых не было у их предшественников. Стало возможным подделывать старинную бумагу, чернила, материалы, использовавшиеся при создании произведений искусства, применявшиеся в прошлые века. Но наличие этой же техники ограничивало возможность производства подделок, поскольку им угрожало неминуемое разоблачение. Задачей было уже не столько обмануть экспертов, сколько избежать экспертизы. Фальсификаторы особенно усердствовали в тех видах подделок, где главным был не материал, применяемый для подлогов, а содержание бумаг, говорящих о планах и оставшихся неизвестными действий тех или иных умерших исторических персонажей. Такое содержание нельзя было опровергнуть, если фальшивка была осуществлена качественно и текст не вступал в противоречие с ранее известными документами или описывал исторические эпизоды, о которых вообще не сохранилось сведений, и т. д.