Сад «сексуализировал» идеи французских просветителей. Человек, по мнению Сада, — это ошибка природы. (В наше время мысль о человеке как ошибке эволюции выдвигал известный литератор и философ А Кестлер.) Все стремления индивида сводятся к выживанию и удовлетворению своих желаний. Вследствие этого возникает конфликт между имущими и неимущими, причем бедняки поймут рано или поздно, что все законы морали, включая и осуждение разбоя и убийства, служат богатым. Человек по своей природе — преступник. Только страхом перед наказанием можно заставить человека отказаться от удовлетворения тех его склонностей и желаний, которые нарушают интересы других людей. А такое нарушение происходит при всех его действиях, продиктованных различными стремлениями — от обеспечения себя пищей до уничтожения своих врагов. Среди этих стремлений главное место принадлежит сексуальным желаниям, которые тем более сильны, когда они являются запретным плодом. Проститутка, по разъяснению Сада, является образцом «естественного человека», восхвалявшегося просветителями. Сад прославлял вожделение и насилие, за которыми тянулся след из изуродованных трупов.
Большой вклад в развитие сексуальной версии вносят работы, написанные феминистками по истории феминистского движения. По их мнению, духовные отцы современной либеральной демократии, Гоббс и Локк, фактически обосновали идею патриархата и порабощения женщин. Согласно этой теории, политическим индивидом, который должен обладать правом на свободу и равенство, может быть только мужчина. Такой взгляд полностью воспринимали авторы американской конституции, а вслед за ними законодатели европейских стран. Борьба против «мужского насилия» породила феминизм, что разъясняется, например, в книге А. Д. Ионнисдоттир «Почему угнетены женщины» (Филадельфия, 1994) или в опубликованном в 1988 г. сочинении: B.Л. Булаф, Б. Шелтон, С. Славина «Подчиненный пол. История» и во множестве подобных работ. Еще один пример — книга Ш. Рауботом «Женское столетие. История женщин в Британии и Соединенных штатах» (Нью-Йорк, 1998). Название этой книги можно перевести и как «Женщины в XX столетии». Варианты перевода раскрывают два возможных толкования главной мысли автора: речь идет о борьбе за права женщин в двадцатом веке или о том, что это было столетие, определяющим содержанием которого являлся вопрос о правах женщин. Такая двусмысленность присуща значительной части феминистской литературы, в которой борьба за раскрепощение женщин трактуется как часть сексуальной революции.
Утробный период развития новой версии происходил под прямым воздействием сексуальной революции. Он выразился в широком внедрении вопросов сексуальной психологии и патологии в исторические работы, которое продолжается в увеличившихся размерах по сей день. С ним рука об руку шло воздействие на историографию фрейдизма в его различных вариантах. Именно идеи психоанализа с их притязанием на объяснение сексуальными мотивами психической жизни индивида сыграли особенно крупную роль в подготовке сексуальной версии. Как известно, по учению Фрейда, половой инстинкт — «либидо» (лат. «страсть») является главным побудительным мотивом поступков людей. Общественные мотивы служат только фоном и формой проявления этих неосознанных побуждений, на которые накладывают отпечаток потрясения и травмы, пережитые человеком, особенно в детстве и юношеском возрасте.
(Причем, по мнению части сторонников психоанализа, не обязательно реальных, а лишь принимаемых подсознанием индивида за таковые.) Очень читаемый английский историк П. Гей писал в книге «Фрейд и историки» (Оксфорд, 1985), что ученые «околдованы суевериями, унаследованными от ранних стадий своего развития и политики, только удовлетворяют свои детские фантазии, когда возбуждают их у других». Психоаналитический подход широко применялся при написании биографий известных исторических деятелей: Лютера, Ивана Грозного, Кромвеля, Робеспьера, Наполеона, Рузвельта, Ганди, Гитлера и многих других.
Большинству западных и дореволюционных российских историков было свойственно «персонифицировать» историю, выводя ее ход из личных качеств и мотивов поведения власть имущих. «Персонификация» истории подготовляла ее сексуализацию. Особую роль здесь играло внимание к личной жизни монархов и высших государственных сановников. Нередко выявлялось, что их моральный облик, запечатленный в массовом сознании, имел мало общего с действительностью, а был следствием стараний пропагандисткой машины, средств массовой информации, а в историческом прошлом — школы, церковных проповедей и пр. В биографиях многих исторических персонажей можно было отметить патологические черты их натуры: крайней жестокости, подозрительности, лицемерия, — не имевших, казалось, причин в действительности, которые вместе с тем, однако, давали полный простор для их воздействия на ход событий. Эти патологические проявления, по мнению историков, испытавших влияние фрейдизма, имели сексуальные корни. В поведении исторических персонажей были нередкостью и прямые проявления сексуальной патологии, например, сатириазиса и нимфомании (ненасытного, горячечного влечения к лицам противоположного пола), а также считавшихся противоестественными отклонений — гомосексуализма, лесбиянства и пр. Повышенное внимание к историческим эпизодам, в которых важное — притом преувеличивавшееся историками — значение занимали разные виды половой патологии, являлись огромным резервуаром фактов для сексуальной версии истории.