Но Мара крепко держала эту мерзость, и вытащив окончательно ее из шкафа, расположила поверх открытой книги. А затем вдавливая, буквально размазала существо по страницам. Визги внезапно прекратились. Стенной шкаф опустел. В книге, на черно-белой иллюстрации, несколькими ловкими штрихами было изображено чудовище. Мара захлопнула книгу.
С грохотом, распахнулась дверь в спальню. На фоне света — стоял отец.
Они всегда приходили, несмотря на то, что Мара всегда просила их этого не делать.
— Тише, — прошептала она, — малышка спит.
Отец вошел, в светлом прямоугольнике позади него, маячила мать. Вошла и она. Крошка спала, дышала она ровно. Мара сунула книгу обратно в рюкзак, свернула спальный мешок, встала.
— Если вам без разницы, то оплатить можете сразу.
2.
Мара и не пыталась поймать такси. Она совсем была не против прогуляться. Было далеко за полночь, и только в доме родителей Клары горел свет, затем и он погас, когда они отправились спать. Теперь все дома вокруг нее, были темными и спящими. Хоть и уличные фонари горели, но они только усиливали мрак. Было холодно. Поезда уже не ходили. Несколько машин пронеслись мимо по дороге, их фары устрашающе светились в тумане. В изобилии росли деревья и кусты, слышалось журчание воды. Она направилась по железнодорожным путям в город. Над головой кричали чайки, ощущался свежий и чистый запах океана. На руках остались царапины от порезов ночного монстра. Но чем дальше она уходила… царапины исчезали — исчезали как дурной сон.
Раньше она пыталась хоть как-то удержаться на работе, аж целую неделю обслуживала столики, а потом надоело и не пришла. Некоторое время убиралась в молодежном общежитии. Потом занялась какой-то офисной работой, затем уйдя в обеденный перерыв, больше не вернулась. За квартиру она обычно не платила.
Книга в рюкзаке — ощущалась тяжелой.
Дома поредели, она пересекла проточную воду и снова оказалась на мощеной камнем дороге — перед ней вырос город. Маре он нравился. Она шла по тихим улицам, и лишь случайные пьяницы, уборщицы или полицейские, проходили мимо нее, словно призраки в ночи. Она шла, пока не нашла заведение Гуннара. Заведение пряталось в боковом переулке, за рядом закрытых магазинов. Она толкнула тяжелую черную дверь и вошла, захлопнув ее за собой. Тусклое освещение, несколько выпивох валялись по углам. Забегаловка Гуннара, являлось местом для людей, кому хотелось выпить в одиночестве. Она подошла к стойке бара и села. Хозяин стоял за стойкой — взглянул на Мару.
— Скверная ночь? — спросил он.
— Ночи все скверные, — ответила она.
— Но не здесь, — возразил Гуннар, и она почти улыбнулась. Он принес рюмку аквавита,[2] и она выпила. Это согрело ее, затем она спросила:
— Гуннар, тебе когда-нибудь снились кошмары?
— Никогда, — он покрутил головой.
— Даже в детстве?
— Мое детство было очень счастливым, — ответил он и налил ей еще.
Мара вспомнила квартиру, в которой выросла, у нее была кошка, потом кошка умерла. Вспомнились ей родители, они тихо спорили в темноте, вспомнила спальню и окно, выходившее на проезжую часть. По ночам она слышала, как мимо со свистом проносятся машины. Этот свист ее успокаивал. Все началось, когда умерла кошка, возможно и дело-то было в этом. Она слышала, как она бродит по квартире, даже когда ее там уже и не было. Однажды ночью погас уличный фонарь, и никто не пришел его починить — стало темно.
Именно тогда впервые — в кладовой с одеждой, появился монстр.
Она допила, по телу медленно растекалось тепло, в таком состоянии легче заснуть. Огляделась вокруг, лица одиноко пьющих людей, были скрыты тенями. На низких столиках мерцали одинокие свечи.
А может быть тот монстр всегда был там, просто он выжидал свое время. Неторопливо выплывал из темноты глубочайших тайников ее одежного шкафа, может это какая-нибудь нестареющая вещь, старше всех, какие ей были известны. Вещь медленно сгущалась, становилась сильнее, готовилась к своему выходу.
— Пожалуй еще одну.
Заведение Гуннара всегда было открыто. Ведь должно же быть место, куда могли бы пойти те, кому не спится по ночам, те — кому являлись злобные существа во время сна. Гуннар с готовностью налил.
По крутой узкой лестнице, она поднялась в квартиру. Там было темно, Мара пошатываясь вошла, и ногой захлопнула дверь.
Поначалу мерзкий призрак мучил ее, появляясь бесшумно каждую ночь. Она просыпалась, учащенно бухало сердце, ужас переполнял ее. Слышен был скрип открывающейся дверцы гардеробной, и если бы она осмелилась открыть глаза, то увидела бы тень, стоявшую в темных глубинах стенного шкафа. Так она и лежала в постели, застыв от страха. И с каждым таким ночным приходом, монстр становился более массивным и монолитным. Более чем… в тех темных глубинах.
Думать об этом не хотелось. Она никого не боялась ни под кроватью, ни в кладовой. Мара заснула. Ее старый шкаф находился в углу. Когда она засыпала, она услышала какой-то скрип, скорее всего показалось… вероятно это был всего лишь ветер.
3.
Проснулась она в полдень, лучи серого солнца проникали в комнату сквозь иней на окне. Мара почистила зубы, пересчитала деньги. Их было достаточно, чтобы оплатить квартиру.
Одеваясь, она заметила, что дверца шкафа слегка приоткрыта. Или похоже она заметила это с самого начала, как только открыла глаза, но старательно делала вид, что не замечает этого, продолжая заниматься своими повседневными делами. Все как будто не потревожено, все как обычно.
Мара подошла к шкафу, и одним резким и яростным движением, распахнула дверцу. Ну конечно внутри ничего и никого не было, только одежда, да разное барахло. Да не особо-то она и ожидала, что там что-то будет.
Взглянув на пол, она увидела грязновато-белый конверт, раздраженно вздохнула. Почту она получала редко, и уж этого письма она не помнила.
Подняла его, повертела, осмотрев обе стороны. На письме был обезличенный, необлагаемый налогом, почтовый знак банка.
В этом банке у нее был счет. В городе, офисы банка занимали новое здание в 50-ть этажей. Оно было видно издалека, из-за большой светящейся вывески на крыше с надписью: «Северный банк». Мара открыла конверт. В обезличенном письме сообщалось, что она задолжала банку деньги.