«А сумма-то приличная».
Она знала, что задолжала, но не настолько же. Банка она опасалась. И ей очень хотелось бы выбросить это письмо в мусор, но она знала — сделать этого она не сможет.
* * *
Очередь медленно продвигалась вперед. Серый свет падал на стекло от пола до потолка. Голова Мары раскалывалась от вчерашнего дурного сна и аквавита. Наконец-то подошла и ее очередь.
— Ну да, — произнесла банковская служащая, женщина с идеально ухоженными волосами. Она по-деловому застучала по клавиатуре и затем добавила:
— Здесь сказано, что вы должны банку две с половиной тысячи.
— Должно быть это какая-то ошибка, — отчаянно промолвила Мара.
— Ну здесь так написано, — констатировала служащая.
— Но этого не может быть.
Однако Мара знала, что может. Просто ей очень не хотелось в это верить.
— Вы вправе обратиться в отдел займов и кредитов, — сообщила деловитая женщина.
— И как мне это сделать?
— Вам необходимо записаться на прием, — пояснила она.
— И как мне записаться на прием? — продолжала спрашивать Мара.
Банковская служащая нахмурилась. Она стучала по клавишам, выясняя информацию, затем сказала:
— Ваш счет помечен.
— Помечен? — вопросила Мара.
— Так и есть.
Головная боль усилилась. Свет представлялся иллюзорным. Люди за ней, терпеливо ожидающие своей очереди, казались призрачно-бледными.
— Я могу еще с кем-нибудь поговорить?
— Вы уже говорите сейчас, — сообщила деловитая женщина.
— С кем-нибудь еще, пожалуйста, — попросила Мара.
— В настоящее время, все наши служащие заняты, — проинформировала кассирша.
— Я могу прийти попозже, — произнесла Мара и переспросила, — и как это понять, помечен?
Кассирша отмахнулась и добавила:
— Это спросите там, наверху.
— Но у меня нет двух с половиной тысяч, — промолвила Мара.
— Тогда вы должны договориться о подходящем способе погашения долга.
— И как я могу это сделать?
— Вам придется поговорить об этом с кем-нибудь наверху.
— А с кем я могу поговорить об этом там наверху? — в который раз вопрошала Мара.
— В настоящее время, все приемы — забронированы.
— Да к черту все это, — бросила Мара. Деловитая служащая неодобрительно посмотрела вслед ушедшей Маре.
* * *
Голубоглазый малыш, с белыми волосами, готовый вот-вот расплакаться. Он обнимал плюшевого мишку.
— Он живет под кроватью, — произнес мальчуган. За его спиной стояла мать.
— Пожалуйста, заходите, — пригласила она Мару.
Мара вошла. Квартира была хороша, находилась в престижном районе города. На стене висели дорогие картины. На полу лежал толстый ковер. Да… эта квартира относилась к тем местам, где должна быть горничная, которая чистила ковры и протирала пыль с картин на стенах.
— Он живет под кроватью, — повторил испуганный мальчик и заплакал.
— О вас мне рассказала миссис Эриксон, — сдержанно сообщила мать. — Она поведала нам, что вы сотворили чудеса с ее малышкой.
— Я проведу ночь в… — Мара запнулась, вспоминая имя мальчика, — в комнате Лукаса, спальный мешок я захватила.
Мама малыша кивнула.
— Он живет под… — начал говорить ребенок.
— Я знаю где он живет, Лукас, — прервала его Мара.
Она взяла сумку и вошла в спальню Лукаса. На кровати лежал плюшевый слон.
— Мне достаточно бутерброда, — крикнула она через открытую дверь. Потом расстелила на полу спальный мешок и поудобней в нем устроилась.
* * *
В комнате стемнело, наступила тишина, малыш не спал.
— Как у вас получается видеть их? — спросил он.
— Откуда тебе известно, что у меня это получается? — изумленно спросила Мара.
— Я знаю Клару, я от нее это узнал, — пояснил он.
— Клару?
— От Клары Эриксон.
— А, вот от кого.
— Она рассказала, что вы положили монстра в книгу.
— Ну… — протянула Мара, — ну а где еще место ему? Конечно в книге, разве не так?
— Но как вы это?..
— Лукас, тебе надо идти спать.
— Но я не хочу.
Мара вздохнула, она устала и было уже поздно.
— Пожалуйста, отправляйся спать.
— Но тогда он придет, — захныкал малыш.
— Я знаю, что придет.
— Я даже сейчас его слышу, — сообщил он.
Мара прислушалась, но было тихо.
— Выпекай, выпекай, пирожок выпекай, — пропела она. Лукас удивленно рассмеялся и зевнул. Мара продолжала петь. Постепенно дыхание малыша выровнялось. Она закрыла глаза. Ночь давила на нее. Мара заснула.
4.
Что-то зашаркало.
Что-то задвигалось.
Что-то тяжелое, медленно-медленно выползало из глубокого колодца подкроватных теней.
Мара лежала парализованная. Страх охватил ее, поселившись у нее на груди. Страх как зверь, лишил ее дыхания. Она металась и сопротивлялась, но встать не получалось, не получалось и открыть глаза и увидеть это что-то. Зато хорошо получалось услышать, как это что-то скользит, вытягиваясь наружу.
Это что-то знало — она там. Коготь царапнул по полу. Звук когтя был легким, как перышко. А еще был звук мокрой пасти, пускающей слюни.
Усилием воли, она приказывала себе: «Просыпайся Мара! Просыпайся!»
Лукас лежал на кровати, такой же парализованный, как и она. Это был его монстр, его страх, который выползал из темноты. А еще этот страх — был и ее.
Если бы только она могла дотянуться до книги, если бы только она могла двигаться. А книга была так близка — в рюкзаке и готовая к бою. Она была полна злобных существ и монстров, схваченных и заколотых, словно насекомые, и с годами поблекших и исчезнувших.
Что-то под кроватью произнесло: «Мара…»
Она узнала в этом что-то, узнала собственный застарелый страх. И она закричала.
— Да что же это такое! — воскликнула мама Лукаса. Мара даже не могла вспомнить ее имя, то ли Свенссон, то ли Йохансон.
— Да вы кричите пострашнее моего сына, — промолвила мать.
Мальчуган сидел на кровати, свесив ноги в темное пространство под кроватью. Он баюкал своего плюшевого слоника. Свет был включен. Призрачное существо исчезло. Мара кивнула, взяла рюкзак.