Восемь стражей рассредоточились, окружая его, подняли мечи и приготовились атаковать. Коннору необходимо было добраться до второго клинка, и он крепче сжал тот, что держал в руке, в ожидании возможности ударить.
Взмах меча слева, и он отразил удар. Звон металла разнесся по роще молчаливых дубов, и вверх по руке Коннора пробежал разряд тока от силы удара.
Проверка, конечно же, чтобы оценить его рефлексы и навыки.
Двое солдат одновременно напали на него со спины. Коннор нырнул вниз, присев на корточки и упершись ладонью в холодную землю. Их клинки со смачным глухим стуком вонзились в ближайшее дерево. Мужчины поморщились – они оказались отрезанными от группы и на время уязвимыми, пока пытались вытащить оружие из ствола.
Он не позволит им это сделать.
Коннор вонзил клинок в живот ближайшему мужчине, и острый металл проник между пластинами доспехов, призванных защищать солдата. Мужчина закричал от удивления и боли, сквозь прорези в шлеме были видны его широко раскрытые глаза. И тут второй нападавший наконец сумел освободить свой меч.
Клинок все еще торчал в животе первого солдата, и Коннор перекатился на спину и ударил умирающего ногой в бедро. Застонав от усилий, Магнусон использовал инерцию, чтобы подбросить тело мужчины в воздух. Солдат пролетел у него над головой, и Коннор успел вынуть меч из его туловища, запустив трупом в окружавших его стражей.
Мышцы протестовали против быстрых, требующих усилий движений, тело разрывало на части от уже полученных сегодня ранений, но Коннор заставил себя справиться с болью.
Он переживал и не такое.
Умирающий врезался в трех своих братьев по оружию. Звон стали о доспех смешался с криками паники, когда они рухнули под весом его тела. Коннор надеялся вывести из строя больше человек, но хватит и троих.
Цель – разделяй и властвуй. Заставить отряд разбрестись и убрать их по одному.
Проще сказать, чем сделать.
Коннор метнулся в освободившийся проход, и тут же у него за спиной воздух разрезали два меча. Он перепрыгнул через упавших, пока те силились подняться на ноги.
Он приземлился в траву, выйдя из окружения солдат.
Успех.
С каждой секундой в его тело капля за каплей вливалось все больше силы: еще одна маленькая победа.
Перед ним, лежа в траве, блеснул в свете лунного луча меч. Он нырнул за ним, перекатился на бок и схватил клинок левой рукой, оторвавшись от небольшой армии, пытавшейся убить его.
Один солдат уже не жилец.
Осталось еще девять.
На краю леса двое стражей, отправленных, чтобы привести женщину, все еще карабкались вверх по длинной лестнице к маячившему над их головами дому на дереве. У женщины и ее дочерей осталось мало времени.
Как и у Коннора.
На краю поля с хмурым видом ждал вельможа, все еще сжимая в руке свой маленький кинжал.
Грудь Коннора схватило судорогой из-за неутихающей после нападения призрака боли, и он слегка покачнулся, борясь с ней. Не имея иного выхода, Магнусон собрал остатки сил.
Сосредоточиться.
Драться.
Семеро солдат, все еще остававшихся на поле, разделились. На краю леса трое, которых он повалил на землю, сбросили с себя умирающего товарища. Его тело покатилось по земле, а они пытались встать, придавленные весом собственных доспехов. Остальные четверо неслись на Коннора. Их мечи блестели в лунном свете, и у Магнусона оставалось всего несколько мгновений, прежде чем они подойдут достаточно близко, чтобы занести клинки.
Его уловка сработала. Заставив их разделиться, он повысил свои шансы пережить эту ночь, если по-прежнему сможет контролировать ход битвы – а это был большой вопрос.
Коннор крепче сжал мечи и быстро изучил взглядом доспехи противников, когда четверо ближайших солдат добрались до него. В искусно выполненной броне практически не было брешей, ведь она была создана специально для ближнего боя.
Их главной слабостью была скорость. Доспешные пластины на руках и груди замедляли каждое движение. Как бы хорошо натренированы ни были эти солдаты, вес тормозил их, пусть и защищал.
И все же у Коннора было несколько целей. Узкая щель у горла внизу шлемов. Уязвимая полоса вокруг подмышки и позади колен. И, разумеется, щель в доспехе на животе.
Во все эти места можно было нанести сокрушительные, если не смертельные удары.
Когда ближайший солдат добрался до него, мысли Коннора прояснились. Боль в костях мгновенно заглушило предвкушение доброй драки. Он чувствовал все: каждый вдох, каждый удар сердца, каждый порыв ветра в небе над головой.
Он достиг умиротворения. Покоя, несмотря на угрозу предстоящей смерти.
Хотя в пылу битвы он всегда чувствовал себя одним целым со своими мечами, этот миг, это чувство – оно было ему в новинку.