Когда ослепительное свечение неожиданно погасло, Коннор быстро заморгал, чтобы избавиться от послеобраза, который оставил свет в его глазах. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел, что отряд все еще молча стоял с мечами наготове.
Коннору необходимо было выиграть немного времени, чтобы отдохнуть и понять, какого черта здесь происходит.
Тонкий шелк, из которого была сшита рубашка мужчины, поблескивал в тусклом свете лун. Он рассеянно поднял светящийся зеленый клинок, его жиденькая бороденка зашевелилась, когда он нахмурился. Он скользнул своими холодными глазами по Коннору, морщинка между его бровей стала глубже, когда в голове незнакомца зашевелились шестеренки. Ведь он, без сомнения, все понял.
Он не сводил с Коннора своих холодных сосредоточенных глаз. Это был взгляд убийцы, заточенного в низкорослом теле книгочея.
Секунды шли, и Коннор размял пальцы в предвкушении. Он редко имел дела с вельможами, но того, что ему довелось услышать и увидеть, было достаточно, чтобы удостовериться, что они были опаснее любого воина.
Солдат обладал мечом, но вельможа обладал властью. Реальной силой. Справедливость была пустым звуком для тех, кто подстраивал законы под свои нужды и для кого плебеи становились козлами отпущения, когда что-то шло не так.
Десять солдат. Один вельможа. В любой момент сквозь Брешь могли пройти новые стражи, а это означало, что Коннор был явно в меньшинстве и победить ему было не по силам.
«Единственный способ выбраться из ада – это пройти через него», – говорил его отец.
Что ж, да будет так.
Он отправится в самое пекло.
Тело Коннора зудело от желания нанести первый удар, и он еще раз бросил взгляд на меч, лежавший в траве. Он ждал хозяина неподалеку от мертвого короля, холодная сталь мерцала в лунном свете.
Коннор был слишком далеко, не было никакой возможности схватить меч, прежде чем солдаты доберутся до него. Чтобы сделать это, придется действовать с умом и осторожностью.
Он надеялся на то, что минутная задержка поможет облегчить мучения после нападения духа, однако боль не утихала. Каждый вздох по-прежнему жег так, словно ему вырвали легкие. Жалящая боль пронзала грудную клетку так, будто кто-то разорвал ее когтями и прокручивал их, вырывая из тела куски.
Коннор должен был сосредоточиться. Отгородиться от мучений. Заглушить их и сфокусироваться на нависшей над ним угрозе.
Вельможа подошел к телу короля и осмотрел его. Несколько секунд он стоял молча, нахмурив нос в отвращении.
«Если заговоришь первым, проиграешь, – всегда предостерегал ученика Бек Арбор. – Думаешь, будет драка? Закрой свой чертов рот и жди. Слушай. Наблюдай».
Несмотря на то, что все инстинкты кричали о том, чтобы Коннор схватил меч – и плевать на последствия, он ждал.
И наблюдал.
Что бы он ни сказал, они ни за что не поверят плебею. Не станут слушать его версию произошедшего.
Плечи вельможи, неотрывно глядевшего на тело Генри, напряглись. Он поднял светящийся кинжал над головой и, кряхтя от напряжения, вонзил его по рукоятку в живот трупа. Пробормотав себе под нос проклятие, он плюнул королю в лицо.
Ну ничего себе.
Ночь становилась все занятнее.
Все было еще хуже, чем думал Коннор поначалу. Это были вовсе не королевские солдаты – по крайней мере, уже не были. Теперь они представляли того – или тех, – кто убил короля Генри.
Коннор становился свидетелем государственной измены, а это означало, что его не оставят в живых.
– Хотел бы я это увидеть, – произнес вельможа, небрежно покачав головой, и вытер окровавленный кинжал о штанину Генри. Он быстро оглядел поле, и его взгляд вновь остановился на Конноре. – Расскажи, что произошло. У кого он теперь?
Коннор стиснул зубы, все еще не до конца уверенный в том, что понимает, во что ввязался. Вместо того чтобы ответить, он просто выжидал, сжав руку в кулак и готовясь к войне. Знатный мужчина нетерпеливо щелкнул пальцами.
– Призрак, парень. Где он?
Ага.
Дух.
Коннор напрягся, решая, что сказать, но самым умным казалось не говорить вообще ничего. Драгоценные секунды шли, а он все еще пытался проанализировать ситуацию, опередить мужчину, который явно понимал, что здесь происходило.
«У кого он теперь?» – спросил аристократ.
Должно быть, после смерти Генри призрак стал верен кому-то другому. Когда-то они были союзниками, но дух явно не пытался спасти короля. Он с безразличием наблюдал за тем, как Генри умирал на залитой кровью полевой траве, далеко от дома.