– Чисто! – раздались вскоре крики. – Чисто! Чисто!
Кротов, перепрыгнув через распластанного в узком месте Сержа, прошел на кухню. Там он увидел, как на стене, открывшейся за сдвинутым на центр столом, гаснет светящийся трассер контура затянувшегося прохода. Вот он только был, и вот его уже нет, и ничто о нем не напоминает. Кротов помотал головой: показалось, показалось, подумал. Но на столе, прямо под лампой, серебрился светлым фантомом металлический прямоугольник, шильдик, именно такой, как ему описали. Загоревшись радостью, подполковник протянул руку, намереваясь прибрать к ней вещественное доказательство и улику, но у него ничего не получилось. Рука прошла сквозь металл, не соприкоснувшись с ним. Он попытался схватить жестянку еще раз, но пальцы лишь царапали по поверхности стола, не ощущая на ней того, что видели глаза. Хуже того, бирка следом за его действиями медленно задрожала, замерцала и, рассыпавшись горсткой пикселей, исчезла совсем, точно ее и не было. Мираж, голограмма, подумал Кротов. Или издевательство.
– Ну-ка, давайте сюда этого! Хозяина, – приказал он командиру взвода, который стоял тут же у стола и с не меньшим, чем он сам, изумлением наблюдал за трансформацией и исчезновением шильдика.
Сержа жестко, рывком, в четыре руки подняли на ноги и, втолкнув на кухню, поставили перед начальником.
– Что тут у вас происходит? – спросил его Кротов бесцветным голосом.
– А что происходит? Не понимаю, о чем вы спрашиваете. Он с видимым интересом осмотрелся, пожал плечами. Геша, судя по всему, ушел через стену при помощи универсального ключа, сдвинув для организации прохода стол. Посуду, которой пользовался, он унес с собой. Что ж, умно. Пусть теперь докажут, что здесь, кроме него самого, вообще кто-то был.
Кротов посмотрел поверх плеча Сержа на стоящего за его спиной сержанта, и тот немедленно ткнул капитана стволом в ребра. Сержа перекосило от резкой боли, но, сжав зубы, он перетерпел ееи заставил себя улыбнуться.
– Очень убедительно, – сообщил он Кротову. – Вопрос ваш я понял, понял, просто нутром, печенкой им проникся, но ответа на него у меня по-прежнему нет.
Подполковник поморщился.
– Идите в комнату, – приказал он командиру взвода. – Проследите, чтобы прошмонали там все тщательнейшим образом.
– Что ищем? – уточнил задачу тот.
– Все, что можно истолковать однозначно.
– Ясно.
Проводив лейтенанта взглядом, Кротов перевел его на Сержа. Сунув большие пальцы за пояс портупеи так, что остальные возлегли на пряжку, он расставил ноги в надраенных до глянца сапогах и, покачиваясь, несколько раз привстал на носках. Покрутил хрящеватым носом и снова посмотрел на сержанта. Взаимопонимание между ними, судя по всему, было полным, тот вновь ударил Сержа, на этот раз с другой стороны, по почке. Серж, присев, зашипел, втягивая воздух сквозь сжатые челюсти и топорща усы.
– В гестапо играете, господин подполковник? – спросил он Кротова, когда отпустило. – А начальник штаба в курсе вашего рвения?
– Разумеется, – Вадим Эдуардович покивал головой. – Разумеется, операция санкционирована полковником Дахно, лично.
По тому, как побелел и задергался кончик носа подполковника, Серж в его уверениях усомнился. Ой, врешь, скотина, подумал он. Было очевидно, что Вадим Эдуардович мутит что-то свое, но комбинация, им разыгрываемая, оставалась непонятной.
Через какое-то время в кухню заглянул лейтенант, покачал головой.
– Ничего нет, товарищ подполковник. Такого, что можно истолковать.
– Может, сами покажете, где вы тут что прячете? – спросил Кротов у Сержа.
Тот пожал плечами.
– Не знаю, что вы ищете.
– Ладно, собирайтесь, – с явным неудовольствием на лице принял решение ЗНШ. – Приведите себя в порядок и переоденьтесь, поедем в штаб, дальше будем разбираться с вами там.
Когда вышли из подъезда во двор, оказалось, что уже наступило утро. Рассветная плесень проросла пышным утренним туманом, который косматился и лохматился в непосредственной близости, видимость ограничивалась десятком шагов, дальше сущее скрывалось в серой неопределенности, где было все, и не было ничего. Где-то поблизости, в сгинувшем в курящейся мгле сараюшке, истошно заорал петух, утверждая, что он таки да, существует. Есть, не на этом свете, так рядом. Серж вспомнил, что где-то там же, на крыше, может, над петухом, покоится универсальный ключ, утерянный им во время потасовки. Должен, во всяком случае, покоиться. Не его ли разыскивают архаровцы? Это было интересное предположение, особенно учитывая, что штабс-подполковника Кротова, или же человека, похожего на него, он видел в Доме. Вот как это все связать?
Сержу помогли забраться в кузов машины и усадили на лавку. По обоим бокам от него плотно сели бойцы, а на сиденье у противоположного борта, прямо напротив, устроился сержант. Посмотрев Сержу в глаза, он демонстративно снял автомат с предохранителя, что, конечно же, являлось грубейшим нарушением правил обращения с оружием. У Сержа немного похолодело в животе. Доехать бы, подумал он тоскливо. И вообще, куда, в штаб ли его везут? Происходящее представлялось ему наваждением, сюрреалистическим нагромождением несоотносимых картин, звонким ужасом, надуманным и одновременно реальным, как лес в тумане вокруг него. Как странно заканчивается лето, подумал он с такой неизбывной и необъяснимой грустью, словно не конкретное лето имел в виду, а всю жизнь целиком. Но утренний холодок поцарапывал тело под рубашкой, и легкая дрожь освежила ощущение жизни, а все вместе дарило надежду на будущее. Странным образом.
Оказалось, везли его все же в штаб, куда скоро и доехали, благополучно, без случайных выстрелов и неслучайного рукоприкладства.
Сержа препроводили в знакомый ему кабинет ЗНШ на втором этаже. Он слышал, как, шествующий позади Кротов, проходя мимо дежурного по штабу, поинтересовался у него:
– Что там начальник штаба? Новости есть?
– Никак нет, – отрапортовал дежурный. – Без изменений.
– Хорошо...
Уловив тревогу и напряженность в коротком диалоге, Серж понял, что нет, совсем что-то не хорошо.
– Располагайтесь, Таганцев, – указал Кротов Сержу на место за приставным столом, где обычно рассаживаются посетители, прибывшие к нему на инструктаж или для собеседования. Серж с видимым удовольствием уселся на стул. Фуражку он бросил на стол перед собой, ноги вытянул, зацепив одну за другую, откинулся на спинку и сложил руки на груди. Незаметно еще поводил плечами туда-сюда, разминая затекшие мышцы. Лицо его было бледным от недосыпа и усталости, но он старательно придавал ему невозмутимый вид.
Кротов, обойдя вокруг стола, занял свое место у окна. Снял фуражку и аккуратно положил ее на стол, справа от себя. Подумав, поправил ее, развернув кокардой к себе. Часы на стене ударили в гонг, оба офицера повернули к ним лица: половина седьмого.
– Ну-с? – обратился, наконец, к Сержу Кротов.
Серж снова непонимающе пожал плечами.
– Что?
– Перестаньте придуриваться, Таганцев! Время для шуток давно вышло. Рассказывайте!
– Сформулируйте ваши вопросы, будьте добры, – попросил Серж. – Хотя бы один.
– То есть, вы не желаете сотрудничать?
– Сотрудничество – мое второе имя.
– Ладно, не хотите чистосердечно... Кстати, пошло бы вам в зачет?
Серж покачал головой.
– Решительно не понимаю, к чему вы клоните.
– Что ж, как хотите. Перейдем тогда к конкретным вопросам, как вы и просили. Что вы можете сказать о вашем друге Геннадии Хлебчикове?
– Ничего не могу. Откуда мне знать про него? Я с ним сто лет не встречался.
– Ой, ли?
– Таки да.
– Вы ведь не еврей, Таганцев, что за еврейские штучки? Отвечайте по форме!
– Так точно.
– Что, так точно?
– С Хлебчиковым я не встречался. Давно.
– Но ведь вы ходили к нему в мастерскую?
– Никак нет, товарищ подполковник! Не ходил.
– Как не ходили? Но собирались ведь?
– Собирался. Но потом передумал.
– Почему передумали?
– Ну... Решил, пусть компетентные товарищи, вроде вас, во всем сами разбираются.
– Так. Эта мысль правильная, даже похвальная. Но у меня есть сведения, что вас все же застали на месте, так сказать, преступления. Возле дома офицеров, в ночное время. Начальником патруля, капитаном Задроцким, составлен соответствующий рапорт.
– Правда? И о чем он там, в рапорте написал?
– Надо о чем! Сообщает, что вы слонялись там, в темноте, с подозрительным видом, посему вас вынужденно сопроводили к месту проживания.
– Чушь какая-то, господин Кротов! Прогуливаться по гарнизону не преступление, в любое время! У нас что, комендантский час установлен? Нет. Так в чем же дело? Что я нарушил?