Она отвела взгляд.
Дэймон тяжело вздохнул и нежно взял рукой ее за подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. Несмотря на то, что он был покрыт кровью и грязью, это прикосновение послало электрический разряд по всему ее телу. И каким бы сумасшедшим ни казалось желание, захотелось, чтобы он снова ее поцеловал. Ругая себя, Тиффани отдавала себе отчет в том, что совершенно не знает этого человека. До сих пор не знает его мотивов: почему он так неистово хочет защитить ее.
— Тиффани, посмотри на меня.
Она сделала, как он просил, изучая контуры его лица. Дэймон казался ей таким знакомым, но она не могла определить, где его видела. И хотя она знала, что это не так, но он казался ей старым другом, которого она не видела много лет. Его присутствие одновременно мучило и успокаивало.
— Не заигрывай со смертью. Глядя на тебя, мне становится очевидно, почему ты этим занялась. Только потенциальные суицидники будут пытаться сражаться с тем, что заведомо им не под силу.
Ком встал в горле. Она очень старалась, чтобы на глаза не навернулись слезы. Моргнув, чтобы сдержать их, молилась, чтобы он этого не заметил. Дэймон провел пальцем по ее щеке — столь нежное прикосновение для такого грубого и сильного человека. Она сглотнула ком, подступивший к горлу, и отвернулась.
Никто и никогда не говорил с ней так прямо. Никто и никогда не видел ее насквозь до сих пор, не был настолько прав в определении ее мотивов. Даже ее брат. Никто…
… кроме Б.
Даже несмотря на то, что она никогда с ним не встречалась. Ее попросили переписываться с Б. для того, чтобы ему было за что цепляться в сложные моменты, но в тех письмах он был ее спасителем. И теперь без писем, заполняющих ее почтовый ящик, Б. казался лишь далекой мечтой.
Дэймон смотрел, как Тиффани отходит от него. Его пальцы гудели как под напряжением в местах, где его кожа прикасалась к ее. Он не планировал вести разговор в эту плоскость и разоблачать ее вот так. Последнее, чего бы он хотел — чтобы она чувствовала себя неловко. Заглянув в ее глаза, он понял, что попал прямо в точку.
Она прочистила горло, делая вид, что он вовсе не заставил ее почти плакать. Это так в ее стиле. Из всего, что он узнал о ней, он понимал, что эта девушка не из тех, кто показывает свою слабость.
— Так зачем ты его сюда принес?
Она указала в сторону трупа.
— Обследовать.
Время сосредоточиться. Он нырнул в ванную комнату и вернулся со скальпелем. Этот инструмент спасал его пару раз, позволяя избежать ненужное посещение приемного отделения скорой помощи. Никаких объяснений и расследований по поводу очередного пулевого ранения, которые ему были ни к чему.
Тиффани подняла бровь.
— Даже боюсь спросить, почему ты держишь скальпель в ванной.
— Полезная штука, особенно если в тебе что-то застрянет: стекло, пуля, что угодно.
— И часто с тобой такое случается?
— Работа такая.
Он прошелся скальпелем от грудины трупа до пупка, прежде чем взглянуть на Тиффани.
Вся краска сошла с ее лица, оставляя зеленоватый оттенок кожи. Она тяжело сглотнула.
Дэймон кивнул через плечо, пряча улыбку.
— Ванная комната там, на всякий случай.
Она нахмурилась.
— Не будь высокомерным. Видеть это в живую несколько необычно, только и всего.
Он раздвинул кожу.
— Уф. — Она заткнула рот рукой. — Тебе обязательно делать это с такой… силой?
— Да.
Она отвернулась и прошла в другой конец квартиры. Его глаза были прикованы к ее бедрам, которые покачивались из стороны в сторону при ходьбе, но он заставил себя отвернуться. Ей придется привыкнуть к виду крови, если она собирается в дальнейшем держаться поблизости.
Дэймон задумался.
«Черт. Она не будет в дальнейшем держаться поблизости. Не дольше чем надо для того, чтобы я смог убедиться, что она больше не преследует вампиров и что она в безопасности».
Он и так уже изрядно подпортил ей жизнь, а если она будет рядом, то он может окончательно ее разрушить.
Дэймон покосился в ее сторону. Она смотрела в окно на огни города. Ее губы были на вкус, как теплый темный сахар. Взгляд опустился на привлекательные округлости. От мысли обхватить ее попку, целуя нежную кожу шеи, по спине пробежала дрожь.
Проклятие. Он оторвал взгляд от нее. Не время о ней думать, как бы ни прельщали округлости ее попки и насколько ни пышны были ее груди.