Тиффани Солоу… младшая сестра Марка. И его собственная ахиллесова пята.
Рочестер большой. И хотя это ее родной город, но когда он переводился сюда, чтобы охотиться за Каиусом, то чертовски надеялся, что не встретится с ней.
«Какие к черту были шансы? И с чего это она охотится на вампиров?»
Воспоминания пронеслись в его голове. Голос тренера-офицера зазвенел в ушах: «Брок, подойди к терапевту или начни общаться с кем-нибудь. Pronto!»
Не имея семьи, которая поддержала бы его, Дэймон числился в группе риска куда входили бойцы с «низкой моралью» в отделе Карателей. Они полагали, что давление от охоты может превратить его в психа, если ему будет не с кем поговорить. Отдел просто прикрывал свою задницу, настаивая на «походе к психотерапевту».
Вместо того чтобы навестить штатного терапевта, он выбрал вариант Б, так сказать создал «узы», связывающие его с кем-либо вне отряда Карателей. Он предпочел написать несколько писем незнакомому человеку, чем позволить психотерапевту из числа Карателей задокументировать каждую его мысль. Отряд и так обложил его со всех сторон, не хватало, чтобы они и в голову ему залезли. Марк, который всегда был готов протянуть руку помощи, с присущей ему самоотдачей, вызвался помочь своему товарищу и состыковал его со своей младшей сестрой.
Штаб всеми силами поддерживал «семейные ценности». Другими словами, руководство должно быть уверено, что их охотникам есть ради чего жить помимо охоты. Для штаба это всего лишь игра с числами. Перегруженный охотник, совершающий самоубийство, вынуждал отдел Карателей тратить деньги на тренировку замены, не говоря уже о компенсации родственникам. Они старались сэкономить.
Тиффани была в той же возрастной категории, что и большинство жертв, за которых мстили Каратели, поэтому организация посчитала ее подходящей кандидатурой для общения. Она уже знала о существовании вампиров, она потеряла родителей во время атаки кровососов, и ее брат был охотником. Написать ей письмо не посчитают нарушением безопасности. По мнению руководства, ей также полезно знать, что есть и другие охотники, помимо брата, которые заботится по ночам о ее безопасности. Так осуществлялся контроль за неразглашением.
Штаб называл это персонализацией и созданием связи, он — кучей дерьма. Будто ему нужен был дополнительный стимул, чтобы делать то, ради чего его тренировали.
Он никогда не забудет своего первого письма ей:
«Тиффани,
Говорят, что мне нужно написать кому-то, поэтому я и пишу.
Искренне твой, Б».
Она ответила письмом на восьми страницах, в котором рассказала все о себе. Тогда он еще не знал, что написав в том первом письме «искренне твой», он действительно будет ее. За считанные недели она овладела его сердцем.
На последней фотографии, которую Марк ему показывал, Тиффани было всего семнадцать и сделана она была задолго до смерти Марка, задолго до того, как все полетело к чертям… до того, как она возненавидела Дэймона. Сейчас ей двадцать два. Он посмотрел в ее глаза и увидел перед собой потрясающую девушку.
Марк любил ее больше всего на свете. Она — вся семья, что у него осталась. Он бы хотел, чтобы о ней заботились, берегли. Он не хотел бы видеть ее на линии огня, рядом с тем же вампиром, который убил его самого. Дэймон опустил глаза. Как мог он смотреть ей в глаза, когда на нем вина за смерть ее брата? И если она узнает, что Марка обернули…
«Нет. Она никогда не узнает».
Дэймон поклялся Марку, что если того когда-либо обернут, то он собственноручно вгонит кол в сердце друга. Часть его самого умрет, когда он это сделает, но он сдержит свое обещание. Ей же не следовало знать об этом ничего, а значит, ему нужно увезти ее из клуба «Фантазия», увезти от Каиуса. Всепоглощающая жажда защитить ее нахлынула на него, сопровождаемая желанием заявить на нее свои права.
«Нет».
Без сомнения, он не мог соблазнить ее. Не только во имя работы, но и во имя своего лучшего друга-охотника, как дань памяти ему. Переспать с сестрой Марка? Это все равно, что плюнуть ему на могилу. По ее глазам было видно, что она его не узнаёт. Она никогда лично с ним не встречалась, не видела его лица. Она не узнает его, и всё должно так и остаться. Даже его имя не выдаст его. Хвала небесам, что против правил открывать свою личность во время переписки. Он будет защищать ее анонимно и ничего более.
Он глубоко вдохнул, чтобы остудить голову. Старался не думать о том, как сладко звучал бы ее голос, произнося его имя, когда он войдет в нее.