Марго подошла к ряду стеллажей из темного дерева, предположительно винному погребу, и провела пальцами по днищам бутылок. Потом она застыла, ее пальцы все еще были вытянуты, как у танцора, отрабатывающего позицию. Она обернулась через плечо медленным и осторожным движением, как будто боялась, что привлечет внимание того, что напугало ее.
Но там ничего не было. Ничего, кроме тоннеля, Марго и стеллажей.
Она еще какое-то мгновение смотрела себе за спину, а затем повернулась к вину, покачала головой и робко улыбнулась, смущенная тем, что испугалась. А когда она выдохнула, ее дыхание вышло белым облачком.
— Температура понизилась, — сказал Люк, и у меня в животе завязался узлом страх.
Это было только начало.
— Боже, — пробормотал Этан, когда что-то туманное, серое и живое зазмеилось по полу к его Послушнику. Сила его беспокойства, гул его магии наполнили воздух вокруг нас.
Пока Марго перебирала бутылки — переворачивая какие-то из них, чтобы посмотреть этикетки, проверяя то, что как я догадалась, было инвентарным списком в конце каждого ряда — это нечто приблизилось к ней, туман образовался во что-то, что выглядело почти плотным и почти приняло, но не полностью, форму человека…
Марго выбрала бутылку и повернулась к двери.
Человек, или его призрачное приближение, бросился к ней, протянул руку и толкнул ее вперед. Бутылка вылетела из ее рук, разбившись о бетон в нескольких метрах от нее и взметнув брызги вина, когда она упала, ударившись головой о край стеллажа.
Она мгновение оставалась там, явно потрясенная, прежде чем собралась с духом, чтобы посмотреть. К тому времени, как она это сделала, человек рассеялся в дымке и снова исчез.
Марго неуверенно поднялась на ноги, прижав руку к голове, и немного пошатнулась, когда сделала шаг. Мое горло жгла жалость при виде растерянности, страха и боли в ее глазах. Но она, казалось, взяла себя в руки, вздохнула и направилась к двери. Она не стала снова оглядываться.
Изображение потемнело, и на Оперотдел опустилась тишина.
— Это мы его призвали? — спросила я в тишине, думая о холоде и вязкой магии, о духе, вызванном в наш мир.
Люк нахмурился.
— Как вы могли призвать это?
Этан провел пальцами по лбу.
— Аннабель обнаружила потревоженную могилу на Кладбище для неимущих — кладбище для бедняков и бродяг Округа Кук — и попросила нас взглянуть. Могилу раскопали и забрали череп. Она считает, что вызвали духа.
Брови Люка приподнялись.
— Кто?
— Она не знает, но, вероятно, тот, кто был там незадолго до ее приезда. Защитные заклинания не сработали. Значит, это не Сорша.
— На кладбище мы почувствовали магию, — сказала я. — Ту же энергию, которую описала Марго.
— Вы что-нибудь видели? — спросил Люк, и мы покачали головами.
— Нет, — ответил Этан, — но нет никаких сомнений в том, что кого-то вызвали. Магия была выраженной, и Аннабель посчитала, что это больше, нежели просто потревоженный дух.
Люк снова нахмурился.
— Так о чем вы говорите? Что призрак, которого кто-то вызвал на Кладбище для неимущих, теперь обитает в Доме Кадогана? Это невозможно.
Я посмотрела на Этана, практически чувствуя, как вина выражается на моем лице.
— Нет, если мы привели его домой.
Люк и Линдси побледнели. Учитывая, что они вампиры, это было нечто.
— Как такое могло случиться? — спросила Линдси, ее голос был практически шепотом. Она была такой же храброй, как и все, кого я знала. Но даже у вампиров были пределы в том, что касалось сверхъестественного. Восставшие мертвецы, по-видимому, были ее пределом.
— Понятия не имею, — ответил Этан, потянувшись, чтобы сжать мою руку. — Разумеется, не намеренно. Мы оставили Чака, Катчера, Джеффа и Аннабель на кладбище, и не делали ничего магического по дороге с кладбища до Дома. Да ради всего святого, мы заезжали в «Портиллос».
— Поездка была тяжелой.
Линдси посмотрела на меня.
— Тяжелой?
— Я чувствовала себя немного подавленной, — ответила я. — Я думала, что это просто испуг после нахождения на кладбище, потревоженной могилы, фактора ужастика. А, может, нет?
Этан посмотрел на Люка.
— Я хочу, чтобы тоннель заперли, и я хочу, чтобы камеры работали, а трансляция отслеживалась в режиме 24/7. — Это означало, что нужно привлекать наших человеческих коллег для этой работы, поскольку в дневное время мы не в строю.
— Мы не можем показать запись Марго, — сказала Линдси, а затем оглянулась на других охранников в комнате. — Она психанет и ничего не сможет с этим сделать.
— Мы не можем показать ей это, — согласился Этан. — И никто за пределами этой комнаты ее не увидит. — Каждый охранник одобрительно кивнул.