Чернокожий мужчина на автобусной остановке сунул руку в задний карман и почесал зад. Наблюдая за этим, Чи заметил, что у него чешется в том же месте. Он почесал и осознал свое лицемерие.
«Под кожей все одинаковы, - подумал он, - несмотря на мое превосходство навахо». Мы хотим есть, спать, совокупляться и воспроизводить наши гены, чтобы нам было тепло, сухо и безопасно от завтрашнего дня. Это важные вещи, так в чем же моя проблема?
"Что у тебя за трубка, Джим Чи?" - спросила его Мэри Лэндон. Она сидела напротив пассажирской двери его пикапа, так далеко от него, как горизонт. "Что дает вам право быть таким выше?" Вся она была в темноте, за исключением небольшого лунного света, падающего ей на колени через лобовое стекло.
И он сказал что-то о том, чтобы не быть выше, а просто провести сравнение. Иметь телефон - хорошо. Так что у вас есть место для передвижения и родственники вокруг вас. «Но школы», - сказала она. «Мы хотим, чтобы наши дети получали хорошее образование». И он сказал: «Что плохого в том, где ты учишь?» и она сказала: «Вы знаете, что не так», а он сказал…
Чи пошел завтракать в «Денни» на улице, выбросив Мэри Лэндон из головы, убегая от проблемы, представленной Маргарет Сози. Эта загадка, не поддающаяся решению, улучшила его аппетит. Он заказал тушеную говядину.
Официантка выглядела уставшей. "Ты только что с работы?" - спросила она, записывая порядок в блокноте.
«Просто иду на работу», - сказал Чи.
Она посмотрела на него. "Тушеная говядина на завтрак?"
«Мексиканка», - подумал Чи, но, судя по словам Шоу, она, вероятно, не была ей. Не в этой части Лос-Анджелеса. Она должно быть филиппинка. «Это то, к чему ты привык», - сказал Чи. «Я вырос не на яичнице с беконом. Или на блинах».
Безразличие женщины исчезло. «Буррито», - сказала она. «Рефрито, завернутые в синюю кукурузную лепешку». Улыбалась.
«Жареный хлеб с бараниной», - ответил Чи, улыбнувшись в ответ. «Долой англов и их Яичного Макмаффина». И это достаточно для обобщений Шоу о своей родной территории. Единственные люди, которых когда-либо знал Чи, которые охотно ели жареные бобы, завернутые в лепешку, были мексиканцы. Чи сомневался, разделяют ли филиппинцы подобные кулинарные отклонения.
Он съел рагу, в котором было очень мало мяса. Возможно, эта женщина была единственной испаноговорящей в Западном Голливуде, которая не была с Филиппин, но Чи сомневался в этом. Даже если она была такой, она недостаточно общалась с людьми. В Большой резервации, где людей было мало и они были рассредоточены, люди обычно знали людей как личности, и не было никаких причин разделять их на категории. У Шоу была другая проблема с скоплением масс в его юрисдикции. Люди в Западном Голливуде были корейцами или филиппинцами или какой-то другой категорией, на которую можно было поставить ярлык.
Также как люди в домах престарелых были дряхлыми. Полицейские не утруждали себя допросом стариков. Чи поспешил перекусить рагу.
Вывеска на дверях дома отдыха Серебряные нити гласила, что часы посещения с 14 до 16 часов. Чи взглянул на часы. Еще не было 8 утра.Он не удосужился позвонить в звонок. Он вернулся на тротуар и пошел вдоль проволочного забора. На третьем круге четверо стариков появились на крыльце, выходящем на восток, и сидели немым неподвижным рядом в своих неподвижных инвалидных колясках. Пока Чи прогуливался, в дверной проем вошел краснолицый мальчик в белом халате, таща за собой пятое инвалидное кресло. На нем была хрупкая женщина в очках с толстыми линзами. Мистер Бергер и его алюминиевая ходовая рама не появлялись. Чи продолжил свое кругосветное плавание, свернув в переулок и подтвердив, что жители дома престарелых имеют прекрасный вид на квартиры, в которых жил покойный Альберт Горман, - с веранды или с лужайки. На следующем круге появился Бергер.
Когда Чи завернул за угол, который привел его к восточному крыльцу, старик, шаркая, пробирался к забору, передвигая ходунок, опираясь на него, затем сводя ноги. Чи остановился у забора в той точке, куда целился Бергер. Он ждал, повернувшись спиной к забору и к борьбе старика. За ним он мог слышать тяжёлое дыхание Бергера.
«Сыновья сукины», - говорил мужчина. Описывая, предположил Чи, либо персонал дома престарелых, либо свои непокорные ноги. Чи слышал, как Бергер поставил ходунок у забора, вздохнул и крякнул, волоча под себя ноги. Только тогда он повернулся.
«Рад видеть вас, мистер Бергер», - сказал Чи. «Я надеялся, что мне не придется ждать часов посещения».