Два дня спустя, когда самолет приземлился в аэропорту Неаполя, я, поправив чехол с гитарой за спиной, сел в такси и назвал адрес отеля. От предвкушения с лица не сходила довольная гримаса, пока из окна разглядывал архитектуру древнего города.
Я прилетел в сумерках, когда зажигались вывески на ресторанчиках, кафе и фонари на набережной, а улицы заполнялись людьми. Лето, сезон туристов, поэтому было многолюдно. Через открытое окно постоянно доносились радостные голоса и разговоры на итальянском или других языках. Пока такси, попав не единожды в пробки, дотащилось до «Romeo», я проклинал этот город у подножия Везувия.
Зарегистрировавшись и получив карту-ключ, уточнил у администратора нужную информацию и направился в другой номер. Чем ближе подходил, тем шире становилась улыбка, а внутри все пылало от возбуждения. Постучав и еле сдерживаясь, чтобы не взорваться, стал отсчитывать секунды. Три. Два. Один…
Да… Да, ради такой реакции Осборн стоило сюда переться. Когда она открыла дверь, в карих глазах читался шок и сомнение. Наверное, колючка увидела воплотившийся кошмар наяву — такое выражение исказило ее лицо, что я даже хохотнул.
— Лавлес, — тихо выдохнула девушка. — Что ты здесь делаешь?
— Какая ты неприветливая, дорогуша, — обиженно проворчал и без приглашения завалился в номер, бросая чехол с гитарой рядом с диваном.
Упал на мягкую поверхность и подложил руки под голову, устало вздыхая:
— Я так запарился с перелетом.
Осборн скрестила сердито руки на груди, нависнув надо мной неприступной скалой. Прошелся оценивающим взглядом по загорелым ногам в шортах и встретил два сверкающих угля на красивом лице. Карие глаза Ливии горели от гнева, я чуть не присвистнул от удовольствия. Давно так не развлекался.
— Что. Ты. Здесь. Делаешь, — она говорила спокойно, с расстановкой, но в каждой букве читалось негодование.
— Что я делаю в твоем номере или в Италии? — произнес с издевкой и зевнул, рассматривая злющую колючку. Блаженство.
Она прищурилась и поджала губы, раздраженно вздохнув.
— Я зашел в гости, а в Италии у меня дела, — лениво потянулся и кривовато улыбнулся от удовольствия.
— Дела, — сухо повторила Ливия, не разрывая зрительного контакта. — В Неаполе и в этом отеле.
— Ага, — чуть не заржав, подтвердил кивком с серьезным видом.
— Уходи, я работаю, — бесстрастно бросила колючка, ни капли не поверив, и села на пол возле окна.
С любопытством приподнялся, только сейчас замечая разбросанные повсюду фотографии. Паркет превратился в разноцветный калейдоскоп из снимков. Взял парочку, но они показались одинаковыми. Локации одни и те же… Присмотревшись внимательней, я понял, что на фото разные люди и время суток.
— У нас выставка через полтора месяца, — прервала тишину Ливия, заметив мой интерес. Она сидела, скрестив ноги по-турецки, и разглядывала фотографии в руках. — Мы с Элои Леруа работаем над проектом почти год. Те фото, что ты держал, сделаны как раз в Неаполе в одном из жилых районов. Например, утром в этом кафе завтракает постоянно пожилая супружеская пара. Они заказывают домашнюю выпечку и пьют чай. Патриция и Питер вместе более пятидесяти лет. Я фотографировала их, не предупреждая, только потом объяснила, что фотограф, — отвожу взгляд от снимка и смотрю на сосредоточенное лицо Ливии. — Даже спустя годы, они смотрят друг на друга с нежностью. Видя такое проявление заботы, поверишь в… — она не договаривает, но я прекрасно знаю недосказанные слова.
Бросаю фото на пол и чувствую, как Осборн сверлит во мне дыру.
— Тебе не пора? Ты ведь устал после перелета, — не скрывая сарказма, говорит колючка.
— Расскажи еще о работе, — я падаю в одно из кресел и беру яблоко, надкусывая.
— Я работаю, и ты мешаешь сосредоточиться, — категорично отрезает Осборн, вскидывая невозмутимо бровь, мол, вали быстрей.
— Значит, я, — подчеркиваю местоимение, довольно глядя исподлобья. — Не даю тебе сосредоточиться?
— Да, ты раздражаешь. Очень, — таким же тоном говорит Ливия и для подтверждения натянуто улыбается. — Пока, Габриэль.
Демонстративно ложусь на диван, закидывая ноги на подлокотник, но вспоминаю, что багаж доставили в мой номер и надо бы в душ сходить. В общем, Осборн повезло, легко отделалась.
— Да не смотри так, все равно не убьешь, — хрипло ржу, получая вслед свирепые взгляды. — Сладких сно-о-ов, малышка, — чуть наклоняю голову и понижаю голос: — Завтра увидимся.
— Нет!
Ливия хлопает яростно дверью, слыша вдогонку мой издевательский смех. Ну-ну.