— Аморальный подонок, — с вызовом бросила девушка, тяжело дыша. Карие глаза загорелись, метая искры. Смех медленно стих, я прищурился и провел пальцами по губам, чувствуя, как внутри просыпается вулкан под названием «страсть». Если он взорвется, этой крошке не повезет… или повезет.
— М-м-м… как грубо, милая, но я… — наклонился и оскалился, — хуже.
— Так нравится издеваться над людьми и унижать их, долбаный фетишист? — крикнула Ливия, сдвигая брови к переносице.
— Долбаный фетишист, — посмаковал слово, заправляя его никотином. Ну, может, и фетишист. — Это вся твоя злость, накопившая за дни молчания и воздержания?
— Какого воздержания? Ты больной? — колючка возвращалась, и мне хотелось танцевать и петь Бамбалейло, но я пока сдерживался.
— Нет, милая, со мной все в порядке, а вот тебе стоит расслабиться. Ты очень напряжена, это плохо сказывается на здоровье. Вечно злая ходишь и гавкаешь. Я даже могу помочь… пару раз, — облизнул губы, рассматривая ее привлекательную фигуру и встречая гневный взгляд. Надо еще подлить масла в огонь.
— Прости? Помочь? Это чем?
— Вознести тебя к небесам, побываешь в Раю, — напел я и влил в себя виски, косясь на неё.
— Спасибо, мне услуги парня-шлюха не нужны, — выпалила блондиночка. Я поперхнулся, вытирая рот ладонью. Ого, перешла на новый уровень ругательств, кошечка.
— Уверена? Все были довольны и очень надеялись на второй раз, — «расстроенно» пробормотал и состроил грустную моську.
— Не хочу подхватить заразу какую, — ехидно сказала колючка и улыбнулась уголками губ. — Кто знает, скольких ты покрутил на своей… своем… — она смутилась и кашлянула, — штуке.
Штуке… Бля. Я закрыл лицо руками, расплываясь в улыбке. Она не может сказать «член»? Девственница? Улыбки, как и не бывало. Да ладно? Колючка — девственница? Я серьезно посмотрел на девушку, стоящую передо мной. Это будет облом. Принцип не позволял трогать девственниц. Я любил более опытных девушек, которые понимали все с полуслова и знали, как удовлетворить. Хотя были девчонки, которые мечтали потерять невинность с известным парнем и чуть ли не грезили этой безумной идеей, стараясь воплотить ее в реальность.
— Штука, как ты выразилась, может и не участвовать, — поднялся и подошел ближе, заглядывая ей в глаза. — У меня есть волшебные пальцы, — поднял руку и пошевелил в воздухе, насмехаясь. — Я не только хороший гитарист и могу тебе это продемонстрировать.
— Продемонстрируй на девочках, которые караулят возле отеля, они будут на седьмом небе от счастья, — иронично произнесла Ливия, косясь в мою сторону.
— Слишком легко, — я провел ладонью по гладкой поверхности стола, внимательно разглядывая дерзкую штучку и размышляя прав или нет. У меня был отличный нюх, который никогда не подводил, и сейчас он подсказывал, что я конкретно влип.
Ливия дернула плечиком и кинула:
— Что ж, я в твоих бесплатных услугах не нуждаюсь.
— Почему? Так противен тебе?
Я остановился в паре сантиметров, почти ощущая ее напряжение и враждебность, но это наоборот заводило. Да, да, черт возьми, она пробуждала во мне только одно сейчас неимоверное чувство, которое, как дикий зверь, овладевало телом.
Лив открыла от удивления рот и нахмурилась.
— А как ты думаешь? Конечно, ты мне противен. Ты мерзкий извращенец.
— Только это?
Она хмыкнула и подперла одной рукой бедро, задирая подол пышной юбки, куда сразу же сместились мои глаза.
— Нет, еще ты циничный нахал, который любит изощренно издеваться над людьми.
— О, ну ты мне Америку не открыла, дорогуша. Все, или ещё найдутся для меня комплименты?
— Если я тебе начну перечислять все изъяны, нам и ночи не хватит! — бросила Ливия, не подозревая даже о том, что каждое сказанное слово играло против нее.
— Очень интересно, можешь начинать. Внимательно тебя слушаю.
— Правда? Так ты еще и мазохист по совместительству?
— Промашечка, милая, — цыкнул я и засунул руку в карман. — Просто любопытно, что ты обо мне думаешь.
— Я думаю, что ты поверхностный.
— Ненастоящий.
— Эгоистичный.
— Самовлюбленный.
— Как точно подмечено, прямо мой портрет, колючка, рисуешь.
— Высокомерный.
— Это да-а-а.
— Грубый.
— Все мы не без грешка.
— Заносчивый.
— Пошлый.
— Гадкий.
— Отвратительный.
— Тошнотворный.
Я посмотрел на ее изогнутые в ухмылке губы и тихо прошептал:
— Базорексия.
— Что?