Гончая, полуприсев, трясла лапой, пытаясь сбросить вцепившегося Потеряшку: закрывший глаза пес болтался в воздухе, готовый умереть, но не разжать челюсти. Если бы потусторонняя морда могла выражать эмоции, можно было сказать, что адская зверюга не злится, а глубоко недоумевает: что это еще за клоп в нее впился?
Я выдохнула:
— Х-ха…
Джой наклонился, вглядываясь в мои глаза.
— Ты как?! Ты… что?
— Ще… нок… наш храбрый…
Джой быстро оглянулся.
— Отвлек? Путь к дому свободен?
Я скосила глаза в сторону многоэтажки — ведь рукой подать!
— Да.
— Держись!
Я попробовала ухватиться за него, но руки и ноги повисли, как плети. Джой просто перекинул меня через плечо и рванул по стадиону.
— Не успеть! — крикнул вслед старший Чжой. В ту же секунду Джой споткнулся, и мы упали на землю, раскатившись в разные стороны. Зато промахнувшаяся Гончая перелетела через нас, заслонив на мгновение луну и светлеющее небо.
— Ты как? — спросил доковылявший до меня Джой. — Сильно ушиблась?
— Что с тобой?
Джой, скривившись, поддерживал руку.
— Плечо выбил. Что сейчас происходит?
Я вновь оглянулась.
Зверюга, в которую вцепился Потеряшка, наконец отшвырнула завизжавшего щенка куда-то очень далеко и высоко и вновь направилась к нам.
И тут мои подопечные призраки встали перед Гончей, заслоняя ей путь.
Теперь я видела их очень ясно.
Мусорщик — вовсе не старый спившийся бомж, каким я его представляла. Коренастый лобастый парень. Одежда — по-прежнему невозможное сочетание несовместимого, но теперь это выглядело настоящим футуристическим нарядом: газетный принт, потертая кожа, рваная джинса, швы, схваченные металлическими скрепками и заклепками, велосипедная цепь, диковинным кантом пущенная по прямым плечам. Даже то, что на одной ноге у него был старый армейский ботинок, а на второй — черный сапог, выглядело странно стильно. Откинув голову — волосы стояли разноцветными острыми прядями, как у панка или дикобраза, — Мусорщик подкидывал в обеих руках банки, металлически поблескивающие в лунном свете.
Первая банка полетела в зверя, с легким треском смявшись о его голову. Обычными предметами живые не могут причинить призракам никакого вреда. Но призрак, держащий в руках тени тех банок, что я ему приносила, — мог. От второй Гончая отмахнулась лапой — лениво, как от докучливой мухи. Третью поймала на лету, явственно клацнув зубами. Остальные полетели в нее сверкающей металлической змеей…
Девушка — на высоченных каблуках, с невозможной подиумной прической, в чем-то полупрозрачном, сверкающем и развевающемся, перехваченном на изумительно тонкой талии, — метнулась ко второй Гончей, хлестнула ее по морде чем-то вроде длинного бича. Зверь попятился, тряся башкой и потирая глаза медвежачьей лапой.
Курильщик — высокий тонкий человек в черном смокинге (кажется, эту одежду изобрели именно для курящих джентльменов?) — отступал перед трусящей за ним Гончей. Та дергала носом и фыркала — ей явно не нравился серый дым, вившийся из сигарет, зажатых между пальцев Курильщика. Тонкие никотиновые дымки окутывали ее вкрадчивой сетью.
Все Гончие выглядели не разъяренными, а удивленными и даже заинтригованными: видимо, призраки им противостояли нечасто.
Вдруг троица, как по команде, бросилась врассыпную. Устоять перед убегающей добычей Гончие никак не могли и кинулись вдогонку.
— Вперед! — скомандовал старший Чжой.
Я спохватилась:
— Они отвлекают! Бежим!
Получилось не очень понятно, но Джой не стал уточнять кто, а также то, что бежать я могу исключительно на нем…
Бедный вымотавшийся парень уже волочил меня по земле — прощай одежда, но хоть не жизнь. Я начала чувствовать свои руки-ноги, но помочь еще ничем не могла. Оставалось только не мешать и не вскрикивать от царапавших неровностей дороги, потом мокрых колючих веток кустарника. И от впившихся в живот прутьев школьной ограды…
Его предок все это время шел за нами, вполоборота наблюдая за метавшимися по полю Гончими. Нервировало, что он не опирался на трость, а нес ее в руках, как подготовленную к бою шпагу. И удивляло, что адские звери так долго не могут поймать моих призраков. Старик будто услышал мои мысли:
— Обычно Гончие не трогают духов, которых помнят, которым делают регулярные подношения…
— Подношения? — Я все-таки смогла локтем обхватить Джоя за шею. Тот выдохнул на ходу:
— Ты приносила же им жертвы… все эти банки, сигареты и журналы… ты помнила о них…
— …защищала их, делала их сильнее, — подхватил старик, бесшумно скользящий рядом.