— Что с капитаном?
— Это и есть причина, — ответил Спок, — по которой нам нужен Арксорас.
Снова наступило молчание. Наконец Хелен сказала:
— Я постараюсь.
Связь прервалась. Спок вздохнул и устало провёл пальцами по переносице. У него раскалывалась голова, несмотря на анальгетики, содержащиеся в лечебном пластыре, которым медсестра из второй смены заклеила рану на его виске — на зеленоватой коже вулканца этот пластырь выделялся неестественно розовым цветом. И ещё он смертельно устал. Перед тем, как они поместили капитана в стазис-камеру, он со всей осторожностью совершил слияние разумов, и то, что ему открылось, внушало большую тревогу. Может быть, кто-то из великих Адептов, кто-то из древних мастеров Колинар, и сумел бы разобраться в этом безумном мельтешении импульсов, упорядочить их, распределить и прояснить. Но Спок был всего лишь учёным, его познания в ментальных дисциплинах ограничивались тем, что изучал с детства каждый вулканец, и при текущем положении дел он даже не знал, можно ли спасти его друга.
Эта неопределённость давила на него свинцовой тяжестью.
Обернувшись, он встретил обеспокоенный взгляд мистера Скотта.
— Объяснение всему произошедшему, — медленно проговорил Спок, — будет дано… позже.
— Очень на это надеюсь, — Скотти, казалось, испытал облегчение, видя, что старпом отвлекся от своих мрачных раздумий. — Включая объяснение тому… Ладно, ладно! — бросил он, когда медсестра из второй смены, молодая темнокожая женщина с мягкой походкой, с неодобрительным видом протянула ему полотенце для рук. — Я знаю, что у вас тут стерильная среда, а я пришел и все испачкал! Включая объяснение тому, зачем этот чёртов пришелец, который чуть не свёл капитана с ума, а вас и доктора Гордон — в могилу, лез из кожи вон, чтобы всего-навсего выжечь дыру в сорок гектаров посреди самой необитаемой из всех пустынь этой планеты?
Спок немного помолчал, размышляя про себя, многие ли из событий прошедшей недели вообще поддаются разумному объяснению. Наконец он сказал:
— Он… совершил одну ошибку.
— Как он мог ошибиться? — недоверчиво спросил главный инженер. — Это, знаете ли, не стрельба из ручного фазера. У него был лучший в галактике программный комплекс для управления огнём.
Спок покачал головой.
— Его ошибка, — сказал он, — заключалась в том, что он оставил меня наедине с компьютерной системой наведения.
Хелен сложила коммуникатор и повернулась к остальным исследователям, собравшимся вокруг горки остывшего пепла на месте костра между двумя хижинами Исследовательского института. В лимонно-жёлтом свете их лица были невесёлыми и усталыми, и по большей части запылёнными. Рядом на обрубке бревна сидел Кайлин Арксорас — его длинные белые волосы спутались, сбились в колтуны и посерели от дорожной грязи.
— Ему нужна ваша помощь, — просто сказала ему Хелен на языке пигминов.
И патриарх — хотя он провел много дней в пути и ещё не успел побывать в своём селении — кивнул и ответил:
— Он ее получит.
И на другой стороне круга Ярблис Гешкеррот, Призрачный Странник, истребитель Голодных и верный страж своей планеты, прошипел:
— Это ловушка! Они…
— Что они сделают, Ярблис? — мягко спросил Арксорас, и те, кто понимал речь пигминов — Хелен, Тетас, Чу и Номиас и двое вулканцев — уловили за высокими, нежными чирикающими звуками простых слов все оттенки интонаций и ударений, из которых складывались тончайшие нюансы языка, и ощутили присутствие мысленной речи, что вплеталась между слов, углубляя и расширяя их смысл за пределами восприятия. — Убьют ли они меня, протянувшего им руку как друг, если дружба с нами и есть то, чего они ищут?
Ярблис заколебался, обводя взглядом лица чужаков, тщательно подыскивая слова для ответа. Когда он подошёл к Исследовательскому Институту, где Маккой и его группа только что встретили маленький караван, несколькими минутами ранее появившийся из терновой чащи, и радостно приветствовали товарищей, вернувшихся из зачумлённых селений юга, — Хелен подумала, что он выглядит совершенно озадаченным, потрясённым и сбитым с толку. Он озирался вокруг, рассматривая тёмные стены зарослей, шелестящее под ветром золотистое море травы, высокие светлые скалы близ селения, — словно не мог поверить тому, что говорили ему зрение, слух и осязание. Хелен отвела Арксораса в сторону и, как могла, попыталась объяснить ему, что, по её мнению, сделал Ярблис — а в это же время перед хижинами Маккой и сестра Чепэл слушали скупой и чёткий рассказ доктора Л’джиан о битве с эпидемией и с породившим её голодом в селении Вальпук. Тетас, Чу, Шорак и Номиас, измотанные днями и ночами бесконечной ходьбы, прививок, медицинских тестов и ухода за больными, просто сели у стены Института и молча разобрали питательные рационы на фруктозе, которые вручили им два клингона под внимательным присмотром ДеСаля и его верных «мирмидонян».