Разгневанный и потрясённый тем, что кто-то сумел обойти все принятые им меры предосторожности, он всё же не растерялся. Он не зря столько лет сражался с Голодными — в мгновение ока его тренированный разум, дар и оружие меммьетьеффа, отдал приказ, и створки дверей схлопнулись, как челюсти, норовя прищемить руку и тело нападающего. Но тот прыгнул и прокатился между ними, и лишь тогда в кровавой пляске огней Ярблис увидел, что это был — нет, невозможно! — вулканец Спок, Вычислитель Всего. И сразу многое встало на свои места.
Значит, он не умер на ангарной палубе, и покушение превратило его подозрения в уверенность. Он понял, что стало с его капитаном, и с помощью своей логики разгадал его истинные намерения…
Гнев захлестнул Ярблиса, гнев, распаляемый горем, одиночеством и осознанием бесплодности всех усилий — гнев и страх, что в этот последний момент его план спасения Реи будет сорван. Взрыв гнева разбудил психокинетические способности, скрытые в мозгу этих инопланетных существ; и когда Спок метнулся вдоль стены, ловя на прицел сжавшегося за пультом Ярблиса, тот потянулся мысленным усилием к висящему на стене динамику, оторвал его от проводов и метнул в голову вулканца.
Спок попытался уклониться, но не успел — угол динамика ударил его в плечо, разорвав синюю рубашку, и кровь, зелёная, как сок кевала, потекла из пораненной руки. Комната была почти пуста, если не считать пульта управления фазерами, двух кресел перед ним и маленького компьютера, который Ярблис подключил в обход основных систем управления корабля; они могли прятаться друг от друга по обе стороны пульта, но Спок был вооружён. Рана ослабила его, но не сделала менее опасным. Вулканец привстал, чтобы выстрелить прямо вниз через пульт, но Ярблис опередил его, подхватив противника тем же вихрем яростной энергии, с помощью которой сорвал динамик, — и со страшной силой отшвырнул к стене. Фазер выпал из его руки, загремев по металлическому полу. Тяжело оглушённый, Спок всё же попытался снова подняться на ноги, сопротивляясь беспамятству, — и тогда Ярблис нанёс последний удар, обрушив на упрямца всю сокрушительную мощь своего разума.
Спока отбросило на стену, его голова с глухим стуком ударилась о металл. Он соскользнул на пол.
Ярблис подобрал фазер, перевёл его в режим поражения и, обогнув консоль, пошёл туда, где лежал вулканец. На широком экране над ним сиял золотисто-лиловый лик Реи.
Скребущийся шорох от дверей заставил его снова насторожиться. Он резко обернулся, поднимая оружие.
Но в распахнутом проёме двери, залитом пульсирующим красным светом, никого не было. Он сделал два медленных, осторожных шага вперёд, прислушиваясь, стараясь уловить звук дыхания, шорох одежды…
А потом он увидел это. Отойдя ещё немного от стены со вскрытым портом доступа к кабелям главного компьютера, он увидел его — таким, каким он предстал перед Ярблисом в тот вечер, в свете луны его родного мира.
Призрачный образ Джеймса Т. Кирка.
Он видел его очень чётко, хотя и понимал, что это не глаза воспринимают очертания странного вытянутого тела, непривычно маленькой головы со светлыми волосами, твёрдого подбородка и орехово-карих глаз, что недоверчиво смотрели на него из зеркала каждое утро.
Чтобы дух Кирка, его разум, сохранил целостность после столь долгого пребывания вне тела — это было невозможно, невероятно. Несколько дней, может быть, неделю… Он же обшаривал корабль после зачистки, снова и снова, ища хоть шёпот, хоть малейший намёк на присутствие, которое ежедневно, ежечасно ощущал до тех пор в тёмных коридорах. И не уловил ничего. Ничего!
От потрясения он не мог вымолвить ни слова.
— Не делай этого, Ярблис, — прозвучал в его мозгу голос Кирка. — Уничтожив этот корабль, ты ничего не добьёшься — ничего, кроме возможности войны между Федерацией и клингонами, потому что ни те, ни другие не поверят, что пигминам под силу взорвать звездолёт. И если начнётся война, твой народ окажется между двух огней.