Заснул я быстро, хотя сон был поверхностный и чуткий. В мире, где есть такие опасные существа, как тот паук, невозможно расслабиться и вволю выспаться. Ночь прошла без снов. Может потому, что я постоянно просыпался и прислушивался к внутренним ощущениям, а может из-за Фаник, который пол ночи напевал какую-то мелодию, а до этого хрустел яблоком.
Я вылез из палатки, едва небо начало светлеть. Первым делом я дошел до реки и умылся холодной водой с гор. В прозрачной воде плавали мелкие рыбешки с необычной желтой чешуей. Они совершенно не пугались, когда я опускал руку в воду, но как только захотел поймать одну, как вмиг куда-то испарились. Я даже не заметил, как они уплыли, поэтому казалось, что они просто пропали.
Вернувшись в обратно, я убрал палатку в кольцо и двинулся к туше паука. За ночь с ним ничего не случилось, что было тоже странно. Обычно на запах крови тут же прибегали другие монстры и за короткое время растаскивали тушу по частям. С пауком же ничего не случилось. Даже на куски его лап, валявшиеся неподалеку, никто не позарился.
С трудом перевернув тушу, я разрезал мечом твердую шкуру и вытащил сплот. Он был чуть больше того, что находился в груди того шерстяного носорога. Значит, это Разлом был как минимум среднего уровня. А, может, и высшего.
Взглядом опытного охотника я уже определил, что еще можно было хорошо продать, но я не хотел здесь задерживаться. Фаник снова шуршал в рюкзаке, чтобы я его выпустил, поэтому я посадил его на плечо и двинулся дальше вдоль гор.
Пару раз я поднимался на скалы и осматривался, но нигде даже намека не было на то, что где-то здесь живет человек. Передо мной простирался лес, за ним равнина, а затем опять лес. За мной находилась горная гряда, в которой постоянно что-то трещало и с грохотом падало. Казалось, будто горы были в постоянном движении.
В полдень мы с Фаником перекусили, и я решил еще раз взобраться на скалы и оглядеться. Взобравшись на кусок отколовшейся скалы, я приставил руку ко лбу и сначала не увидел ничего нового, но тут заметил прямо посреди леса в паре километрах от меня расчищенное место, на котором находились какие-то объекты, напоминающие дома.
Я спрыгнул с камня и поспешил туда. Фаник сначала вцепился в воротник, чтобы не упасть, ведь я почти бежал по лесу, а потом спрыгнул на землю и скрылся в траве. Ну и пусть. Теперь я уже знал, что он не потеряется.
Перепрыгивая через поваленные деревья и уворачиваясь от веток, я торопился встретиться с Семеном Семеновичем. Пока шел продумал, о чем ему скажу и как буду просить научить меня пробуждать свои силы. Сначала я упомяну о том, что прочил книгу и очень воодушевился. Затем попрошу научить меня той технике медитации, о которой написано в книге. Если он откажется, но просто предложу ему денег. Думаю, он не откажется подзаработать. К тому же у меня осталось около восемнадцати тысяч, а это, между прочим, целое состояние.
Когда увидел впереди свет, то ускорился и вскоре выбежал на поляну и… разочарованно выдохнул. Меня окружали по меньшей мере семь каменных сооружений, но они были такие старые, что поросли травой и кустарником. Кстати, это тоже было очень странно. Получалось, что в этом мире когда-то жили разумные существа, которые умели стоить дома из камня.
Я прошелся между домами, заглянул в парочку из них, но снова не нашел следов пребывания мага. Побродив по округе, направился в сторону равнины.
Весь день я провел на равнине, пытаясь найти следы мага, но везде была густая непримятая трава. Интересно, как далеко от входа в Разлом ушел Свиридов? Да и зачем вообще надо было далеко уходить, ведь ему девяносто лет.
Тут я вспомнил о том письме, что дал мне Зайцевич для своего друга. Раньше я бы даже не думал открывать его, но после всего, что произошло, имел на это полное право.
Я расположился на берегу реки, вытащил еду из пространственного кольца, набрал свежей воды в кружку и опустился на плед Фаника. Конверт лежал рядом, пока я не спеша съел паштет из гусиной печени, закусил яблоком и запил чистой горной водой.
— Посмотрим, — наконец решился я, вытер руки об штаны и аккуратно раскрыл конверт.
У Зайцевича был красивый каллиграфический почерк и даже на не расчерченной бумаге все слова были написаны ровно и «не скакали» по листу. Поэтому я без проблем смог прочесть письмо.