Пока девушка думала, куда же ей хочется. В кармане снова зазвонил телефон. Это был тот же неизвестный номер.
— Алло. Кто это?
— Здравствуйте, Константин. Мы с вами не знакомы, но я был другом вашего отца, поэтому хотел бы узнать, как живут его дети. Меня зовут Павел Федорович Горин.
Я остановился как вкопанный, и прижал телефон к уху. Это был тот самый Горин, который выкупил наше имущество.
— Что вам надо? — сухо спросил я.
— Э-э, я только хотел узнать, не нужна ли вам помощь? — после секундного замешательства ответил он.
Скорее всего, он думал, что наша семья должна воспринимать его, как спасителя, который избавил нас от проблем с ростовщиками, однако я никакой благодарности к нему не испытывал. Особенно после того, как узнал какие смешные деньги он заплатил за особняк и ткацкую фабрику.
— Помощь нам не нужна, — в моем голосе слышались металлические нотки.
— Рад, что у вас все хорошо. Во всяком случае запишите мой номер и, если что-нибудь понадобится, не стесняйтесь обращаться. До свидания.
Я выключил телефон и остановился, обдумывая разговор. Со смерти отца прошло уже три года. С чего это вдруг он вспомнил о нас? Может, ему что-то надо? Но что? Неужели позарился на старый дом в имении и горсточку земли? Бред какой-то! Даже по голосу я почувствовал, какой он опасный тип.
— Костя, что с тобой? Плохие новости? — услышал я обеспокоенный голос Лизы.
— Нет, все хорошо. Просто не ожидал услышать этого человека. Придумала, куда хочешь пойти? — я обнял ее и поцеловал.
— Да, придумала. Пойдем в кино?
— Согласен. Сам сто лет ничего не смотрел.
Первым делом мы заехали в банк, и я отправил на счет деда большую часть заработанных денег. Вот он удивится, когда получит уведомление!
В имении было полно дел, которые требовали денежных вливаний. Во-первых, сам дом. Он был уже старый и нуждался в ремонте. Местами протекала крыша, скрипели половицы, в одном углу фундамент сильно осыпался. Да и тротуарную плитку следовало сменить, а то вся потрескалась.
Во-вторых, нам надо снова увеличивать площадь земель. Для этого их придется выкупать у соседей. Кстати, надо бы выяснить, кому принадлежит участок, который выкупил у нас Горин.
После кинотеатра, мы поужинали в кофейне и поехали к академии. У ворот дома Лизы я ее страстно поцеловал, после чего поймал на себе недобрый взгляд охранника, который, казалось, вообще не отходит от ворот.
Лежа в кровати перед сном, я вспомнил звонок старшего Горина. Что-то не верилось мне, что он вдруг ни с того ни с сего начал беспокоиться о нас. Что же подтолкнуло его позвонить мне? Что он задумал?
Уже засыпая, я вспомнил слова цыганки: «Если хочешь найти того человека, я помогу тебе… Он свяжется с тобой в ближайшие три дня. Жди».
Я резко сел в кровати.
— Так вот кто причастен к смерти моего отца, — я сжал кулаки до хруста в суставах.
Глава 10
Еще долго я не мог уснуть. Звонок Горина и слова цыганки могли быть совпадением. К тому же у меня не было никаких доказательств того, что отца убили. Он умер дома на диване в своем кабинете. Вечером мы все вместе поужинали. Он был как всегда молчалив и долго ковырялся в тарелке, но так ничего и не поел. В последние годы он сильно похудел и под глазами постоянно темнели круги. Я пытался как-то повлиять на него, но все было тщетно. Он был нелюдим и даже к нам с Дашей редко подходил.
Зато, когда речь заходила об игре, он тут же менялся в лице: появлялась рассеянная улыбка и вспыхивал азарт в глазах. Он был одержим игрой. Притом совершенно любой: карты, рулетка, автоматы, кости. Я тогда не понимал, что же в этом такого хорошего, а сейчас вообще ненавидел все, что имело отношение к азартным играм.
Проворочавшись до двух часов ночи, я все-таки уснул. В этот раз мне ничего не приснилось, но я еле продрал глаза, когда зазвонил будильник. Влад должен был за мной заехать в пять утра, поэтому нужно было вставать, несмотря на то, что я вздремнул от силы часа два.
Наскоро умывшись и одевшись, я перекусил бутербродом с оставшимся куском ветчины, запил растворимым кофе и вышел на улицу. Ночью ударил мороз, поэтому все кусты и трава были покрыты белым инеем. Небо уже посветлело, но до рассвета был еще час, не меньше.
Я застегнул пальто, поднял воротник и направился к дороге. Из головы не выходили слова цыганки, поэтому решил еще раз к ней наведаться и расспросить об отце. Чем больше я вспоминал последние его годы, тем сильнее убеждался, что это была не просто игромания. Даже если человек увлекся игрой, он не прекращает быть самим собой, а отец полностью поменялся. Из активного жизнерадостного человека он превратился в тихого задумчивого и ленивого. Он мог часами просто лежать и смотреть перед собой. Больше его не увлекали ни охота, ни машины.