— Слухи были о старом нелюдимом маге, что жил отшельником. За последние тридцать лет его никто не видел. Но его усадьба выглядит обжитой. По ночам в окнах горит свет. Сам маг не выходит вообще. Слуг от него за продуктами тоже не видать.
— Тридцать лет? — задумчиво попробовал фразу на вкус настоятель. От двух совпадений отмахиваться негоже. Есть зацепка — тридцать лет не рождались маги, и тридцать лет ни видели старого мага.
— Кто этот маг, ты выяснил? — ожидая положительный ответ, спросил настоятель. Они спустились по широкой лестнице во внутренний двор храма Ордена. Шедшие по своим делам братья не здоровались вслух, чтобы не тревожить важную беседу. Они очень уважительно кивали, кланяясь, и шли дальше. Настоятель коротко кивал всем без исключения.
— Да, ваше святейшество, — помедлив, ответил Агрис.
Настоятель остановился и недоуменно посмотрел на замолкнувшего помощника. На него подобное смущение было не похоже.
— И кто же им был? — потребовал немедленного ответа настоятель.
Агрис сделал шаг поближе. Склонился к уху настоятеля и произнес имя едва слышно.
Настоятель шепот разобрал и побледнел. Чуть пошатнулся и схватился за руку Агриса. Тот его бережно поддержал, но настоятель уже шел прочь в свой кабинет, позабыв о помощнике. Агрис шел следом.
***
Утро десятого дня наконец-то настало. Очень важный день.
Асана встала очень рано. Развела в теплой воде очищающие травы, насыпала лепестки цветов из сада. И вдоволь наплескалась в шикарной ванне, приводя тело в порядок, чтобы звенело чистотой. Это обязательно нужно перед проведением обряда защиты.
Надела чистое новое полотняное платье с рукавами до локтя. Осталась босиком. Распустила волосы, длина их спускалась ниже талии. Долго стояла перед зеркалом, и расчесывала. Напитывала их мыслями о защите, о предстоящем обряде. Волосы — это проводники наших мыслей туда, далеко во Вселенную, к нашим богам.
Потом она заварила специальные травы в чай. Остужала его и пила чуть горяченьким, сидя за новым красным столом. Вспоминала слова обряда, порядок его течения, и вообще настраивалась на будущее действо. Есть нельзя, пища отяжелит тело и разум.
Затем девушка на письменный безопасный стол выложила все свои волшебные вещи — посох О-ви-аль, часы, но уже без семечка, корсет, заполненный важными и опасными вещами. Подумала, и добавила туда же медальон, что отдал ей Пан. Эти вещи будут окутаны специальной защитой, и больше не смогут потеряться. Их никто не сможет забрать или украсть.
Затем она позвала своих домашних, лагуру и Пана, и указал место рядом с книжными полками, где они должны находиться все время до окончания обряда. Веро выгнула спину и вздыбила шерсть — ей придется много времени сидеть рядом с ненавистным краффом. Асана же лишь выразительно взглянула на нее. Лагура опустила спину, пригладила шерсть. Но едва слышно все равно порыкивала на краффа, чтобы не смел двигаться ближе.
А потом она из центра комнаты сдвинула ковер, обнажив голую каменную плиту пола. Сделала это вручную, не хотелось тратить на обыденное действие даже крупицу магии. Она еще пригодится.
Обряд защиты жил в ее памяти много лет. Она знала все детали. И теперь без подсказки вычерчивала магические фигуры и узоры специальным магическим мелом.
Сначала большой круг, который является началом всего. В круг поместим квадрат, углы которого есть стихии. В квадрат поместим треугольник, углы которого есть эфиры. В треугольник поместим круг. Он есть сама Асана.
После фигур наступил черед магических узоров и знаков.
Асана очень долго вычерчивала их мелом, стараясь рисовать аккуратно и красиво. Узоры природы, огня, земли, воздуха и воды. Узоры животных, птиц, насекомых. Узоры прошлого, настоящего и будущего. Узоры времени, широту, долготу и всенаполненность. Узор всех рас Виарены — люди, эльфы, орки, гномы, ашши, эльмы, люми и общий знак для малочисленных народностей.
Потом наступил черед магических знаков.
Лагура и крафф видели, как шевелятся волосы Асаны от незримых магических потоков, искусственно собранных в одном месте на время. Асана в коротком платье до лодыжек ползала по полу и вырисовывала магические знаки. А знала она их множество, даже слишком много для своего возраста.
И теперь все эти знаки из своей памяти она переносила на завитки узоров. Защита от огня, воды, земли, воздуха. От недобрых взглядов. Знаки не обнаружения. Знаки внутреннего сокрытия. Знак для тех, кто имел проход в ее жилище. Знак своего сада. Знак своих нужных вещей. Другой знак, для важных опасных вещей.
Много знаков. Десятки. И даже целые сотни.
Асана закончила их рисовать далеко за полдень, и немного устала. Но выходить из большого круга ей теперь нельзя, пока не будет сделано все задуманное.
Светлый мел в мешочке почти закончился. Знаки в ее голове тоже.
Асана отряхнула руки и внимательно оглядела весь узор из геометрических фигур и знаков. Эта часть закончена.
Она встала в центр маленького круга. Разжала ладонь, которую держала сжатой весь этап рисования. На ладони сияло золотое расплющенное семечко, напитавшееся ее собственным теплом за эти часы.
Асана подняла взор вверх, на потолок. Голова оказалась задрана. А на лоб себе она положила семечко амиралеи. Руки развела в стороны, приподняла на уровень груди, и повернула ладонями вниз.
И тогда Асана принялась вслух, негромко, говорить заклинание защиты. Слова выходили странными звуками, заставляя тело трепетать от сильных волн энергии, что словно ветром проходили сквозь нее. Таков древний магический язык.
Семечко на лбу нестерпимо сияло золотым светом. Глаза от этого слезились, но закрывать их нельзя. Голову опускать нельзя. Руки опускать нельзя. Прерывать заклинание нельзя.
Она наизусть помнила все десять страниц заклинания. Учила его ночами почти два года. И теперь оно навсегда отпечаталось в ее памяти.
Говорить негромко, не спеша, выразительно, чувствуя то, о чем просишь. Так говорила бабушка. Так и делала сейчас Асана.
Маленький крафф изумленно слушал слова древнего языка. На таком даже маги сейчас не говорят, им что попроще да побыстрей подавай. А Асана наговаривала на свое жилище многослойную древнюю защиту, которая шла не просто от потоков магии. Она шла от самой Первоосновы.
И чердак преображался на его глазах, уж крафф в этом толк знал, в древней магии. Из сплющенного семечка амиралеи на лбу Асаны протянулись огненные струны. Они расползались по чердаку как паутина, вызолачивая все, до чего дотягивались. Дотянулись и до краффа. Тот от неожиданности присел. Золотая струна прошла сквозь него, отнеся произнесенным заклинанием его к тем, кто имеет право находиться в этом месте.
Лагура шипела на струну, что также прошла сквозь нее. Лагура сама была магией, и не терпела рядом с собой ничего подобного. Но золотой струне ее переживания были безразличны. Обезличенная магия делала свое дело.
Золотые струны прошлись по всем предметам. Они коснулись каждого камня кладки стен и пола, достигли каждой балки потолка. Пронзили каждую книгу, каждую тетрадку Асаны.
И в толще стен, пола и потолка они замерли и начали ветвиться на сотни маленьких струн, изгибаясь и извиваясь. Затем они начали связываться друг с другом, сплетаться. И образовали защитный сияющий узорный кокон, внутри которого находился чердак со всем его содержимым.
А Асана стояла, задрав голову и осознанно, чувствую каждую букву, каждое слово, заканчивала произносить заклинание. Она видела освещенный заклинанием потолок. В сиянии проникших в него струн он озарился особенно ярко, и Асана замечала многие вещи там, наверху.
Гнездо лагуры, что темным пузатым коконом притулилось в перекрестье каменных балок. Толстые каменные балки, что образовывали каркас, поддерживающий потолок и крышу. Черное пятно-заплатку на потолке чуть выше балок, скрывающую что-то недоброе. Шкатулку, которая прочно и надежно до поры была скрыта от чужих взоров. Блестящие переплетения удерживающего заклинания-клетки, увы, разрушенного.