А что мы имеем здесь? Партнерство. То есть, равноправные отношения. Уже одно это меня отталкивает. Как вообще можно сражаться, когда ты машешь живым разумным? Этак я буду постоянно опасаться сломать его. А доверие? Вон, Хондзё-сан прямым текстом сказала – не сошлись характером. Какое тут может быть доверие? Меч – это часть тебя, а я не хочу, чтобы частью меня был какой-то дядька. Да и тетка тоже. От которых я, кстати, всегда буду ожидать подлянки!
Подошедшие райбу-ко начали знакомиться, параллельно умиляясь нашему желанию стать великими мечниками. Они даже дали подержать себя Акире и Такеши, в форме меча, само собой, а те и рады. Глаза по сто йен, улыбка до ушей, куча вопросов по делу и без.
– А юный Окава у нас, похоже, скромный мальчик, – улыбнулась Хондзё-сан, намекая на мое безучастие к происходящему.
– Познакомиться с вами, Хондзё-сан, было по-настоящему удивительно, – произнес я осторожно, – но меч я себе выберу самый обычный.
На такое мое высказывание все неожиданно замерли, глядя на меня с удивлением.
– Ты правда думаешь, – спросил один из тех, кто был в этом додзё, – что бездушная железка может сравниться с райбу-ко? – улыбнулся он под конец вопроса.
– Со временем, – пожал я плечами. – Зато мы с ним уж точно характерами сойдемся, – покосился я на Хондзё-сан.
Те, кто был в додзё изначально, выглядели удивленно, Акира и Такеши ничего не поняли, дядя стоял и хмурился, а Хондзё-сан прикрыла глаза.
– Райбу-ко не предают своих партнеров, – произнесла она безэмоционально.
– Мне не нужен партнер, мне нужен меч, – ответил я.
– Тебе нужно безмолвное оружие? Бездушный предмет? – спросила другая женщина.
– Ну да, – пожал я опять плечами. – Я же говорю – меч.
– А мы кто, по-твоему? – поинтересовался один из мужчин.
– Не знаю, – придвинулся я к дяде. Мне вдруг показалось, что этот тип сейчас на меня бросится. – Вам лучше знать.
– Давно меня так в землю не втаптывали, – покачал он головой, после чего отошел в сторону.
– Пойдемте, – вздохнула Хондзё-сан. – А то не успеем осмотреть весь корпус.
Когда мы вышли в коридор, дядя Ичиро произнес:
– Не обижайся, Хондзё, мальчик просто не воспринимает вас как оружие, все-таки вы слишком живые для того, что он знает.
– Ох, Ичиро, – качнула она головой. – Как же ты все-таки далек от мира холодного оружия. Все он прекрасно понимает и выбор свой сделал вполне осознанно. Вот только юный Окава, – посмотрела она на меня, – не знает, на что мы, райбу-ко, способны, вот и сравнивает нас с обычными мечами. Со временем, думаю, он изменит свою позицию.
Я промолчал. Спорить со старшими вообще занятие неблагодарное, так я еще и спецом по райбу-ко не был, вдруг и правда что-то не знаю. Экскурсия между тем продолжалась. За остальными дверями коридора располагались не только додзё, но и простые комнаты. Где-то местные обитатели тренировались, где-то читали, где-то медитировали, а где-то лежали на подставках и никак на нас не реагировали. С виду обычные мечи, краткую историю которых нам рассказывала Хондзё-сан. Чем дальше мы шли по коридору, тем больше было «мечей» и меньше «людей». Все чаще нам попадались спящие на своих подставках райбу-ко, но по словам Хондзё-сан, эти мечи, возможно, еще проснутся, шансы на это велики, а вот в последней комнате, расположенной в конце коридора и напротив входа в японский корпус, находились те райбу-ко, которые уже вряд ли проснутся. Сама комната представляла собой просторный зал, который был заставлен низкими столиками, на которых стояли стойки с мечами. Не знаю, как у остальных, а у меня от этого места мурашки по коже пробежали. Десятки разумных, которые никогда не проснутся – это как десятки трупов, что выставлены на обозрение.
– А это никто иной, как знаменитый Мурамаса, – остановилась Хондзё-сан у очередного меча. – Его дети действительно соперничали с нами, детьми Масамунэ, но при этом нельзя сказать, что соперниками были сами мастера. Скажу по секрету, они были совсем не против выпить вместе чашку-другую саке, после чего…