Если Визарх ожидал радушного приема, то он сильно ошибся.
У первой арки стояла воительница в величественных доспехах цвета кости и с яркой гривой Воющих Баньши, держащая у груди палаческий меч. Когда Визарх остановился, его накрыла волна неприязни, причем настолько мощной, что не дала слететь ритуальному приветствию с его языка. Зашагав дальше по коридору, воин чувствовал на себе пристальный кровожадный взгляд экзарха, а затем наткнулся на другого — одетого в черное лидера Темных Жнецов, стоявшего под руной своего храма, которая в переводе означала «разразившаяся буря». Его ракетная установка была решительно нацелена на незваного гостя.
И вновь Визарха встретили с сухим презрением. В скрытой от глаз матрице бесконечной цепи скапливалась холодная ненависть Темного Жнеца, из-за чего ее можно было ощутить на краю сознания. Дрожь отвращения бежала по психической сети, которая пролегала через многие храмы мира-корабля и располагала в своем центре тронный зал дремлющей аватары Кхаина. Мир-корабль Ультве был очень древним, его аспектные храмы исчислялись сотнями, и от каждого из них в сторону Визарха исходила недоброжелательность.
«Предатель! — мысленно рявкнул экзарх. — Предатель!»
Посредством цепи бесконечности Визарх ясно ощущал, как к нему относятся другие, стоящие на пороге своих священных зданий. Многие замирали с обнаженным оружием, хотя их враждебность и без того легко ощущалась в психической матрице. Они были облачены в костюмы всех цветов и видов, характерных для различных аспектов, одни из которых были хорошо известны, а другие встречались только на Ультве. Среди толпы он заметил бело-голубую фигуру Зловещего Мстителя — экзарха храма Брезжущего Рассвета.
Визарх поспешил по сумеречному коридору, ибо обстановка накалялась, а освещение потускнело до огненно-оранжевого под стать гневному настроению тех, мимо кого он проходил. Визарха одолевало смятение. Голоса предшественников, что носили его доспехи века назад, переполнили сознание воина, огорченные и разозленные текущим положением дел. Они требовали многого — ответов, мести, бегства. Визарх не сумел совладать со свирепым нажимом их причитаний и пошатнулся, атакованный настойчивостью духов.
Предыдущих владельцев костюма приободрила Кхаинова секция психоэнергетической цепи, а запах крови в храмах еще сильнее разжег их воинственные желания. Визарх вынудил духов отступить, противопоставив их жажде битв зияющую пустоту дара Иннеада и тем самым подавив какофонию их голосов.
Он подошел к экзарху и поклонился в знак официального приветствия.
Экзарх никак не ответила на его вежливость, а пустая маска ее шлема продолжала невозмутимо наблюдать за ним.
— Тебе здесь не место. Эти стены все помнят, даже если ты забыл.
— Помнят что? — спросил он, пренебрегая правилами ритуальной речи и древними обычаями, которым когда-то следовал. — Я ступал по Пути воина еще до твоего рождения.
— Более ты не шагаешь в тени, как подобает жрецу аспектов. Ты отвернулся от нашего повелителя, стал мертвецом, а твой гнев превратился в сломанный клинок.
— Кхаин не спасет наш народ.
— Спасение альпари, народа Эльданеша, никогда не было одним из даров Кхаина. Мы сражаемся, проливаем собственную кровь, а сородичи презирают нашего короля. Ни ему, ни его экзархам нет дела до того, кто останется в живых, а кому суждено умереть.
— Значит, ты не справляешься со своими обязанностями! — огрызнулся Визарх. — Возможно, ты и угодила в капкан объятий Кхаина, но твои храмы посвящены борьбе с порчей, которую вызывает его кровавое прикосновение, а не ее принятию. Твои ученики сражаются за свои души, за свое будущее. Я отыскал иной путь. Многие альдари согласны со мной — экзархи и аспектные воины, которые служат Кроваворукому и Иннеаду в равной мере. Кхаину все равно, по какой причине проливается кровь.
— Отпрыск Иннеада, у тебя нет будущего, пока ты отрицаешь свою судьбу. Кхаин возложил на тебя руку, сделал своим сыном, а ты не уважаешь его. Твоя судьба была повязана на крови, теперь узы разорваны, и кровью ты заплатишь за содеянное. Рука Кхаина манит, битва грядет, твоя судьба тебя ждет.
Он обернулся, будто испугавшись кого-то позади, и увидел длинные тени экзархов, подобравшихся к нему.
«Предатель», — внушали они, разя его душу порицанием.
Не раздумывая, он вытащил Азу-вар и угрожающе выставил его против жрецов Кроваворукого бога. Лезвие затрещало от энергии множества камней душ вокруг, и воин ощутил голод меча — страстное желание Иннеада подкрепиться.