За спинами оставались стены древнего города, удаляющиеся с каждой секундой. Равно как и очередное напоминание, что за все удачи приходится платить. Платить много, пусть не сразу, пусть даже не совсем обычным образом.
Сейчас мир вырвал у нас того, кто не был частью целого, являясь всего лишь временным союзником. Плата кровью вот-вот будет взята, как и в сотнях. Тысячах подобных ситуаций. А мир вокруг все так же безразлично воспримет факт, что еще один из живущих в нем жить перестанет.
Тирс, которого подхватили под руки я и Роолг для ускорения полета, внезапно дергается, словно его колют острыми играми в нервные узлы. Один раз, второй третий, но после этого успокаивается... почти.
— Что еще с ним?
— Не знаю, — отмахиваюсь я от не особо значимого сейчас вопроса Пустотника. — Жив, практически здоров, никаких опасностей не ощущается. Если захочет, так расскажет.
— Расскажу, — некрон внимательно смотрит на Пустотника, меня, остальных, тоже заинтересовавшихся происходящим. — Покажу... Я могу показать, что сейчас там, у ворот. Смотрите, как умирает Выжженный, из чувств сохраняющий лишь гордость.
Это было похоже на удар молота — жестокий, грубый, но, как ни странно совершенно безболезненный и невраждебный. Используемая некроном магия была чужда, непонятна и очень эффективна. Теперь мы видели... Глазами видели реальность вокруг нас, но одновременно в мозгу отображалась картина, которую видел оставшийся прикрывать наш отход Гирлайн.
Площадь перед Медными воротами, сияющее с небес солнце, множество трупов, над которыми начинали кружиться привлеченные запахом крови насекомые. И Ловушка Душ, пришедшая в состояние полной готовности, вращающаяся над землей, постоянно меняющая свою форму полупрозрачная конструкция. Теерь ее могли видеть все. Видеть и содрогаться, потому как мало что более чуждое всему живому появлялось в мире. Она была не страшная, не отвратительная — просто перетекающие друг в друга призма, пирамида, октаэдр, прочие фигуры, некоторым из которых и названия не придумать — зато пульсации, низкий, почти неразличимый звук, цвет... Чуждая жизни, отторгнутая смертью, зависшая в промежутке небытия ловушка.
Гирлайн ждал момента, когда на площади покажутся первые их тех, кого он должен был задержать как можно дольше. Так ему приказали, но на самом деле и приказывать было не обязательно. Или он, или Тирс — лишь они могли использовать все преимущества в обороне этого места.
Ловушка Душ активировалась и теперь лениво вращалась над его головой, готовая как выплестнуть часть сконцентрированной мощи. Так и поглощать новые порции. А еще... Еще были тела, много тел. Часть почти целые, с аккуратными колотыми ранами, часть разваленные от плеча до пояса. Были и с отрубленными головами. И обожженные до неузнаваемости, и порезанные силовыми нитями. Были разные трупы, но для запланированного годились все, все без исключения.
Первые слова заклятья прозвучали, разрывая зловещую тишину, что уже не первую минуту висела над площадью. Жест дополнял слово, и все это сливалось воедино с мыслью. Гирлайн не хотел оставлять на волю случая ничего, поэтому и пользовался пусть и устаревшим, но наиболее действенным вариантом.
Тонкие струйки силы юркими змейками расползались во все стороны, дотягиваясь до каждого трупа, соединяя мертвую плоть и кости с волей некрона. Вот один покойник, вихляясь на подгибающихся ногах, делает первые несколько шагов, вот и второй... Изуродованные останки либо ползут, либо их просто притягивает, подобно магниту, тянущему к себе железо. Кажется, что это воскрешение мертвецов, конец мира. как любят витийствовать жрецы богов в Сияющей империи. Забавное заблуждение, не имеющее ничего общего с суровой и прагматичной реальностью.
Первый труп дошел до некрона свалился к его ногам, дотронувшись мертвой рукой до щиколотки. И сразу же плоть и кости начали трансформироваться, превращаясь в розово серую массу — упругую и в то же время очень плотную. Новые трупы приближались и с ними происходило то же самое. Гирлайн трансформировал их все, не оставляя ни единого без своего пристального внимания. Нужны были не мертвые воины, не сила пепла, а совсем другое, именуемое Доспехом Плоти.
Со всех сторон человеческую фигуру обволакивала розово-серая масса. Вот уже только лицо виднеется, не искаженное гневом, болью, вообще не озаренное эмоциями. Исчезает и оно, лишь бурлящее, вздувающееся пузырями месиво.
Боль. Сначала легкие уколы, потом они стали сильнее. Возвращались чувства, о самом существовании которых Выжженный почти забыл. Это значило лишь одно — ему не выжить, ибо слишком на серьезное плетение он замахнулся. Но... Он совершенно не жалел о том, что скоро предстоит уйти, ведь уход будет обставлен так, как он и хотел бы. Хотел еще тогда, когда не прошел инициацию истинного сына Некрона, приведшую к тому состоянию, в котором он пробыл долгие, очень долгие годы.
Когда на площадь ворвались первые десятки гвардейцев, их встретило нечто... Огромная человекоподобная фигура, вооруженная лишь костяными когтями на длинных, многосуставчатых руках, прикрытая такой же матовой броней, сразу же рванулась к ним.
Несколько мгновений растерянности, их оказалось более чем достаточно, чтобы произвести в авангарде форменное опустошение. Когти рассекают воздух, распарывая как доспех. Так и тело под ним. Пинок колонноподобной ногой, отправляющий гвардейца в короткий полет, заканчивающийся ударом о каменную стену покинутой хозяевами лавки. Еще удар, новый пинок, а вот нога просто опускается на сбитого с ног, сработав не хуже колоды-гасилы. Жалобный треск доспеха, хруст костей, текущая кровь...
Жалящие удары копий, взмахи топоров, мечей — все они еси и погружались в упругую плоть, то совсем уж неглубоко. Их словно выдавливало обратно, не давая нанести сколь-либо серьезную рану. Окутанный Доспехом Плоти некрон обращал на это внимание не больше, чем обычный человек на комариные укусы. Ну жужжит там что-то, зудит, кусает, но последствий по большому счету ноль. Без палочки.
Первый серьезный «укус» пришел, когда его стали закидывать алхимическими склянками. Едкая кислота, попадая на плоть, шипела, вгрызаясь, растворяя и упругую шкуру, и таящиеся внутри кости. А потом угасала, но все же успевая навредить.
Гирлайн потянулся было к метателям склянок, но массивность Доспеха играла свою роль — гвардейцы были сейчас более быстрыми, юркими. Значит, пришло время магии. Или еще пару секунд подождать?
Подождать, заманивая отступлением, создавая впечатление уязвимости. Купятся? Нет, дураков сюда не послали. Значит, пришла пора пускать в ход ловушку душ, зачерпнуть силы оттуда. Оттуда, потому как творить обычные плетения он почти не мог — сознание было по максимуму занято управлением Ловушкой и поддержанием самого доспеха. Отвлечешься — и тела, из которых создана броня, остатки информации в мозгах недавно живых погрузят его в пучину безумия. А потом и смерти. Смерти, пришедшей раньше, чем должна.
Но где же маги? Мысль мелькнула в голове Гирлайна и сразу же пришел ответ. Да вот же они, ждут, смотрят, как на его монструозное обличье действует обычная сталь и алхимические составы.
Любопытство? Часто полезно, но порой бывает откровенно вредным. Для магов именно таким оно и обернулось. Из зависшей над крепостными стенами Ловушки душ хлынула сила, сама собой оформляясь в классические плетения магии смерти, той самой магии, которой издревле славился Некрон.
Скоростное гниение... Воин в ужасе смотрит на свою руку, с которой зловонной кашицей сползает плоть, обнажая нетронутую распадом белую кость. С другого, бьющегося в агонии на камнях. Сползает лицо, оставляя лишь оскалившиеся кости, кости черепа.
Облака пепла летят над домами, опадают вниз, забивают носы, рты, проникают в горло и дальше, в легкие. Мучительная смерть от удушья, вот судьба попавших под этот «подарок» Ловушки.
Вьются в хороводе призрачные конструкты, информационные копии тех. кто долгие века умирал тут. В них нет и тени души, но есть сохранившиеся, впитавшиеся в землю и камни злость и ненависть ко всему живому.
И крушащий все вокруг некрон, стремящийся добраться до главных своих противников — магов, держащих оборону и одновременно атакующих как Доспех, так и исторгающую смертоносные заклятья Ловушку Душ.