-Да, мы это в школе проходили.
- Так вот тебе до полового созревания еще, по меньшей мере, лет пять. А ведь знаешь, ты мне так и не ответил – тебе, в самом деле хотелось бы иметь подружку? – Йозеф невольно посмотрел в сторону зеркала. Ему казалось, от стены, где оно висит исходит какой-то жар. Там, словно поселился некий сгусток энергии. Это снова Амриша, она негодует и словно требует, чтобы Йозеф подошел к зеркалу.
- Так да или нет? – Не унимался Януш.
- Простите, - Йозеф заерзал на стуле. Мне, кажется, пора – час уже давно прошел.
- Ах, да. – Януш посмотрел на часы, - ты прав. И знаешь, пригласи сюда маму, я вас не задержу. – Мама провела в кабине психоаналитика, по меньшей мере, полчаса. Это были ужасные полчаса, самые невыносимые полчаса в его жизни. Он быстро устал сидеть в кресле и опустился на корточки возле двери. Там была замочная скважина, куда он мог без труда заглянуть, но Йозеф боялся – он был уверен, что с той стороны в замочную скважину на него смотрит призрак – он бы увидел глаз – пустой и холодный – от одной только мысли у Йозефа перехватило дыхание. Зато он мог слышать разговор психоаналитика с мамой. Януш выдвинул собственную теорию по-поводу возникновения призрака, так и не поверив, что здесь действительно замешаны потусторонние силы. Он объяснил маме, что благодаря их с отцом воспитанию, у Йозефа появилось навязчивое желание иметь девушку как таковую, просто потому что он знает все о женщинах, не уступая в своих знаниях взрослому мужчине. Но лишь в той части, которая не касается сексуальных взаимоотношений, потому что физиологически половое влечение испытывать он не может. Потому-то он и придумал себе подружку и поселил ее в зеркале. Притом сам Йозеф испытывает страх, даже перед незнакомкой в зеркале. Йозеф будет бояться любую женщину, потому что чувствует, что женщина видит в мужчине сексуального партнера, а он не может ей этого дать, потому он так боится не существующего призрака в зеркале.
- Какая чушь. - Думал Йозеф про себя, он уже решал, как отлынить от следующего визита к психоаналитику.
Сцена 14 Зоопарк.
В восемь лет Амриша была очаровательным ребенком, не просто милым и симпатичным – она, в самом деле была идеальным маленьким человеком. Казалось, сама жизнь нашла пристанище в каждой клеточке ее крошечного тельца. Она и сама готова была поглощать эту жизнь жадными глотками: вместе с молоком из квадратных бумажных пакетов, аккуратно переплетая одуванчики, стараясь сплести венок (который всегда сваливался с ушей, потому что был ей не по размеру), подкармливая бездомных щенков у подъезда, которые были настолько голодны, что едва не откусывали ее пальцы вместе с кусищами копченой колбасы.
Если бы ей предложили назвать один из самых дней ее детства, она бы непременно вспомнила пятое сентября, тогда для радости у нее была не одна причина. Она проснулась перед самым завтраком, вдыхая тонкий аромат роз, который источали ее волосы. Она обхватила себя руками, с удовольствием ощутив бархатистость своей кожи – все это результат земляничного мыла и вечернего купания – этот ритуал раз в неделю она обожала. Сладко потянувшись, маленькая Амриша запрыгнула в пухлые тапочки.
Мама, как обычно успела за утро сделать все, ждала дочь на кухне, бегала от полок с банками к холодильнику и выглядела так, словно был канун нового года и ей предстоит быть королевой вечеринки. Отодвинув табурет, Амриша схватилась за сэндвич, густо намазанный маслом с ломтиком ветчины.
- Мы сегодня идем в зоопарк? – Мама была настолько довольна, что ей не надо было улыбаться. Она потрепала дочь по шелковистой макушке:
-Смотри, если Марцин угостит тебя сладкой ватой, не измажь свое платье как в прошлый раз. – Амриша встрепенулась – накануне Марцин, тот мужчина, что стал ухаживать за мамой, подарил ей желтую ветровку, в которую девчонка тут же влюбилась.
- А могу я надеть новую курточку, я обещаю, что…
- Да, конечно, ты наденешь куртку. – Раздался звонок в дверь. Мама схватилась за полотенце, и, вытирая руки, выскользнула в коридор. – В платье осенью холодно.
Какое-то время взрослые шептались в коридоре. Амриша зажмурилась, и, зажав пальцами уши, низко наклонилась над чашкой и принялась громко хлебать молоко. Она терпеть не могла, когда мама шепталась и хихикала, оставаясь наедине со своими мужчинами, но Марцин ей нравился, и потому она решила не подслушивать и не злиться.
На плите в кипящем масле жарились скрюченные колбаски – Для Амриши такая еда на завтрак была слишком тяжелой, а вот для Марцина с его пивным животиком в самый раз.
- А, вот и ты! – Амриша не успела опомниться, как тень Марцина проскользнувшая по коридору, оказалась сзади и две огромные ручищи ущипнули ее за бока. Амриша взвизгнула. Следом последовал громкий мужской хохот. Огромный Марцин, словно торнадо ворвался на кухню. Девчонка, повизгивая и смеясь, нырнула под стол и задвинула табурет.