Адмирал-магистр Химото стоял на верху бронекупола и думал о предстоящих испытаниях "Пилигрима" - будущего лидера и командного центра Военной Флотилии Ордена Единства. Назвать её "морской" язык не поворачивался - недавно спущенные на воду два крейсера и эсминец хоть и превосходно плавали, были все же воздушными суднами, только это пока держали втайне. Авианосец "Пилигрим" должен сегодня раскрыть эту тайну, совершив перелет с аэродрома авиационного завода до побережья Индийского океана, осуществить посадку на воду и вернуться обратно на аэродром. Крейсеры и эсминец были спущены на воду из кораблестроительной верфи, перед толпой зевак продемонстрировали отличные ходовые качества "суден на воздушной подушке" и лишь вдали от материка, мореплавательных и воздушных путей, убедившись, что за ними не наблюдают с воды и с воздуха, рискнули подняться в небо. Поднявшись на 1000 метров, машины провисели так около пяти часов, после чего благополучно приводнились и прибыли в порт. Мощные ВД не подвели - они развивали прекрасную скорость, обеспечивали маневренность, а главное - не перегревались от увеличенной нагрузки, которую испытывали, когда машины набирали высоту. На каждом крейсере установили четыре воздушно-турбинных двигателя, эсминцу вполне хватило трех. На "Пилигриме" установлено пять агрегатов, каждый из которых имел размеры и вес как пол эсминца, но и весит авианосец прилично. И все же Химото верил, что сконструированная им до последнего винтика (кроме двигателей) машина не подведет. Если испытания пройдут успешно, конструкторы сделают всему Ордену сюрприз, огласив, что летать умеет не только "Пилигрим".
Сзади послышался звук открываемого люка, после чего открылась кабинка помпового лифта. Перед взором Химото предстал первый помощник Капитан-наместника, который доложил:
- Адмирал-магистр, мы готовы. Техники покидают площадку, миллионы зрителей и телезрителей готовы увидеть наш триумф. На мостике все ждут только Вас.
- Хорошо, пойдемте, - ответил Химото, а про себя подумал: "Только бы этот триумф не превратился в фиаско".
Спустились на мостик, занимающий верхнюю часть сферы. Под мостиком располагались командный центр, радиорубка, диспетчерский центр управления полетами и рубка для постановки помех. На мостике их уже ждали Капитан-наместник, второй и третий помощники, Штурман-резидент, главный техник и Старейшина Бондаренко. Присутствие члена Круга стало для Химото полной неожиданностью, поэтому он вместо приветствия начал с возражения:
- Мудрейший, не сочтите за непочтение, но находясь на борту "Пилигрима" Вы подвергаете свою жизнь опасности. Поэтому я вынужден просить Вас покинуть авианосец.
- Не волнуйтесь, Адмирал-магистр, все будет хорошо. Да и при любом раскладе я бы не покинул корабль - должен же я увидеть в действии наибольшие двигатели, которые мне приходилось проектировать, - ответил Старейшина.
Пришлось смириться, но теперь провал был более чем недопустим, и все это прекрасно понимали. Все, кроме "Пилигрима". У машин иногда свое представление о законах физики, аэродинамики и земного притяжения. "Если "Пилигрим" не взлетит или во время полета со Старейшиной Бондаренко что-нибудь случится - я застрелюсь", - решил Химото и отдал приказ приступить к запуску. Штурман-резидент и главный техник заняли свои места. Опустились вовнутрь корпуса выдвижные отсеки и мостик с бронекуполом. Во время полета они должны служить своеобразными впускными клапанами, приоткрывая которые, можно регулировать подачу воздуха к двигателям. По команде Капитан-наместника главный техник запустил четыре двигателя, находящихся в угловых модулях и именуемых периферийными, а Штурман-резидент прикрыл выпускные клапаны, отчего корпус авианосца немного просел.
- Мощность периферийных двигателей - пятьдесят процентов! - доложил главный техник.
- Запускайте главный двигатель! - скомандовал Капитан-наместник.
Под мостиком послышался негромкий шум - это стартер, который в дальнейшем будет работать как генератор, привел в действие огромный и сложный в конструкции гироскопический механизм вечного двигателя. Гигантская турбина начала жадно всасывать воздух. Набирая обороты, она требовала его все больше и больше, поэтому бронеколпак мостика приподняли.
- Мощность периферийных двигателей - восемьдесят пять процентов и возрастает! Жду приказа для отрыва от земли! - зачем-то крикнул главный техник, хотя шумоизоляция на мостике была как в первоклассном авиалайнере. Вот если сейчас спуститься в перекресток (сплетение тоннелей под мостиком/над двигателем), то там и шумоизоляция не спасет.
- Начнем, когда мощность главного двигателя достигнет шестидесяти! - ответил Капитан-наместник, а Химото подумал, что крейсеры при аналогичной мощности уже были в воздухе, причем стартовали они с воды, а не с твердой поверхности. Правда, там в качестве выпускных клапанов служили диафрагмы, а не огромные металлические плиты весом в 500 тонн каждая. Адмирал-магистр переживал, что спроектировал "Пилигрима" чрезвычайно тяжелым, и авианосец даже пустой (команда и дополнительный техперсонал не в счет) не оторвется от земли. Старейшина Бондаренко тоже переживал, но переживал он за двигатели - что сделал их недостаточно мощными (хотя - куда уж мощней). Он думал - если подающий огромные надежды проект провалится, винить никого не будут, но потраченные ресурсы (металлические корпуса модулей хоть и отливали на силикатном заводе, но все же), время и человеческий труд пропадут зря.
Мощность главного двигателя достигла 55%, когда весь корпус завибрировал, и вроде как запрыгал в нетерпении. Всасываемый турбиной воздух струился по стеклу мостика, и казалось, что это не воздух а вода. Мощность периферийных двигателей довели до 87%, после чего прикрыли центральный выпускной клапан. Мостик был опущен, но мониторы внешних камер показывали, что снаружи разгулялась нешуточная буря. Главный техник начал обратный отсчет:
- Десять, девять...
Атмосфера на мостике была напряженной, в любой момент что-то могло выйти из строя, сработать внештатно или не сработать вообще.
- Поднимаю мощность центрального двигателя до шестидесяти! - сообщил Штурман-резидент. - Открываю впускные клапаны и перевожу двигатели на полную мощность!
- Семь, шесть, пять, - чеканил главный техник.
Машина задрожала и собралась, как будто её что-то удерживало на земле. Да, 9,8g трудно победить, особенно если у тебя вес в тридцать с лишним тысяч тонн.
- Три, два, один - Пуск! Отрыв от земли! Высота - пятьдесят метров, полет нормальный! Высота - сто метров, показания приборов в норме! - сообщал техник.
У Химото отлегло от сердца. При запланированной мощности двигателей машина все же оторвалась от земли, а скорость, с которой "Пилигрим" поднимался, подтверждала, что для авианосца это далеко не предел и можно грузить в него столько техники и людей, сколько влезет.
- Поздравляю Вас, Адмирал-магистр - мы победили! - протянул руку Старейшина Бондаренко.
- Взаимно. Я уже переживал, что ошибся в расчетах, и машина вышла громоздкой для полетов, - поделился своими переживаниями Химото.
- А я - что сделал слишком слабые двигатели для неё, - улыбнулся в ответ Старейшина.
Вдвоем они поздравили экипаж "Пилигрима" с удачным запуском. На высоте 680 метров машина вошла в режим горизонтального полета. Центральный выпускной клапан перевели в состояние "вперед", зафиксировав передний его край в закрытом положении, после чего сбавили обороты двигателей до 69%. При такой схеме авианосец развивал 300 км/ч, что соответствовало среднестатистической скорости вертолетов. Главный техник сообщил, что по времени взлет с момента запуска периферийных двигателей к моменту отрыва от земли вписался в 80 секунд, но команде эти секунды показались вечностью. Сопровождали "Пилигрим" два звена "Шмелей" - их задачей является разведка местности и охрана авианосца, а после посадки на воду они произведут посадку на палубы и взлет.
Двигатели вели себя превосходно, при взлете они не то что не перегрелись, но и нагрелись до нормальной температуры. Штурман-резидент сообщил, что во время взлета он от волнения забыл усилить жалюзи впускных завихрителей и ослабить жалюзи выпускных, отчего потребовалось развить почти максимум мощности для взлета. А во время полета они регулировались компьютером, который и сообщил о недосмотре.