И в нем взыграл гнев. Почему богатые так уверены, что он по первому их зову бросит все и кинется к ним со всех ног?
— Простите. Я на велосипеде.
— Оставьте его в канаве. Видите… дождь начинается. Или поставьте его сзади в машину.
Он уже хотел отказаться, но потом понял, что с отъездом Тильды единственное, что держит его в этом проклятом месте, — это надежда на то, что Джосселин де Пейвли поможет ему выбиться в люди. К тому же Джосси была права: с потемневшего неба уже сыпались крупные капли дождя. Дара закинул велосипед на заднее сиденье большого автомобиля с открытым верхом, а сам сел в пассажирское кресло. Джосси дернула рычаг, надавила на газ, и машина рванула поперек дороги.
Дара схватил руль, выровнял автомобиль.
— Вы умеете водить машину?
Джосси горбилась за рулем, прикусив язык, и сосредоточенно щурилась.
— Нет, только учусь. — Ей пришлось перекрикивать шум двигателя. — Это машина отца, но он, потеряв ногу, много лет на ней не ездил. Сын садовника показал мне, на что нужно нажимать. Я могу трогаться с места и останавливаться, а вот с поворотами проблема.
В нем на мгновение вспыхнуло восхищение, которое тут же перебила тошнота, поскольку они слишком резко повернули.
— Сбавьте скорость, — крикнул он.
Она вновь дернула рычаг.
— Я не умею поднимать верх. Вы не очень промокли, нет?
Дара покачал головой, наслаждаясь ощущением холода от капель дождя, падавших на него.
— А вы умеете водить машину?
— Немного. — У его дяди, державшего паб в Дублине, был фургон.
— Научите меня?
Они проезжали по маленькому мосту, где он в первый раз поцеловал Тильду. Дару захлестнуло горе. Он знал, что сейчас не в том настроении, чтобы флиртовать с Джосселин де Пейвли, поэтому ответил:
— Боюсь, сейчас у меня нет времени.
Перед ними по дороге брело стадо коз. Дара посигналил, Джосси нажала на тормоза. Козы бросились врассыпную, автомобиль с визгом остановился.
— Нет времени? — повторила Джосси, глядя на него.
— Мне не нравится то, чем я занимаюсь. Хочу уволиться и поискать более подходящую работу.
«Яснее не скажешь», — думал он. А эта тупая девица лишь пялится на него, выпятив нижнюю губу.
— Разумеется, — нетерпеливо добавил он, — если здесь ничего не найду, мне придется податься в другие края.
Они снова поехали, медленно. Дождь барабанил по сухой утрамбованной земле.
— Вам ведь нравится Холл, Дара? — спросила Джосси.
Они поехали быстрее, а она начала говорить об обоях и картинах. Дара смотрел на нее почти с неприязнью. Скучнее женщины он еще не встречал, вдруг подумалось ему.
А потом она сказала:
— Думаю, когда мы поженимся, можно будет по-новому обустроить дом.
Джосси смотрела на него с нескрываемой любовью во взгляде и улыбалась. Дара кашлянул, побледнел, инстинктивно полез в карман за сигаретами. Автомобиль занесло, развернуло поперек дороги, и затем медленно и грациозно он стал сползать по склону к лежащему внизу полю.
Глава 3
— И она ради него обратилась в другую веру. Род де Пейвли с шестнадцатого века исповедовал протестантизм, а Джосселин, наплевав на историю своей семьи, стала католичкой.
Тильда со стуком захлопнула фотоальбом, подняла голову, встретилась со мной взглядом. Я всегда считала, что в старости душевная боль притупляется. Что в качестве компенсации за физическую немощность все эти саднящие чувства — ревность, горе, желание — тревожат нас не так сильно, как в молодости. Глядя на Тильду, я поняла, что глубоко заблуждалась.
— Весть об их помолвке разнеслась по всей деревне. По всему графству. О них говорили на почте, когда я пришла туда купить марки. Накануне я ездила в Или, и хозяин паба сказал мне, что Дара уволился. Я боялась, что он вообще покинул наши края. Винила себя, конечно. Но когда узнала, что он женится… — Ее голос сорвался, стих.
— Вы рассердились? — спросила я.
Тильда покачала головой.
— Нет. Тогда нет. Позже. — Она нахмурилась. — Я была ошарашена в буквальном смысле слова. Только еще один раз в жизни было у меня такое состояние. Дети были маленькие, мы все жили в одном захудалом домишке. И вот однажды, спускаясь вниз по лестнице, я поскользнулась на линолеуме и головой ударилась о перила. Ни о чем думать не могла… дышала с трудом. — Тильда посмотрела на меня. — Вы когда-нибудь чувствовали нечто подобное, Ребекка?
Я не хотела отвечать. Не было такого уговора, что я должна делиться с ней своими тайнами. Но я слишком хорошо помнила свое состояние, когда Тоби сказал: «Думаю, нам больше не следует встречаться». Я смотрела на него, на свою больничную койку, на свои дрожащие руки — и ничего не узнавала.