Не дожидаясь моего ответа, Тильда продолжала:
— Почти во всех остальных случаях, когда что-то плохое случалось со мной — Голландия, Макс и даже бедняга Эрик, — были какие-то предостерегающие знаки. А с Дарой… ничего.
— Наверно, вы ужасно его любили, — заставила я себя сказать.
— Да, любила. Ужасно.
Я хотела спросить, долго ли живет такая любовь, любовь, причиняющая страдания, но сообразила, что ей больно будет отвечать. Продолжать любить, когда твоя любовь не нужна, или забыть, за что ты полюбил этого человека… что хуже?
Поэтому я собрала свои вещи и попрощалась. Было поздно; судя по серым набухшим тучам, можно было ждать снегопада. Я спустилась вниз, сняла с вешалки в холле свое пальто. К тому времени, когда я добралась до Лондона, в лучах фар моего автомобиля кружили снежинки. Дома я включила отопление, открыла бутылку вина, быстро выпила бокал. Бойлер фырчал и кряхтел, но батареи были чуть теплые, и я полезла в шкаф за теплым свитером. Несколько вещей, лежавших в глубине, вывалились на пол. От одного их вида во мне всколыхнулся гнев. Я подумала про Тильду, узнавшую о предательстве Дары в почтовом отделении Саутэма, подумала про Тоби, про то, как он старался не смотреть на меня, когда произносил слова, разбившие мне сердце. Я схватила кухонные ножницы.
Я уже наполовину изрезала рукав на аккуратненькие ленты с полдюйма шириной, когда раздался стук в дверь. На пороге стояли Чарльз Лайтман и его сестра Люси.
— Ты ни разу не перезвонила мне, — сказал Чарльз, входя в дом. Он держал в руках две бутылки вина.
— Я предупреждала Чарльза, что ты, наверно, работаешь, — извиняющимся тоном произнесла Люси, — но он все равно настоял на том, чтобы пойти к тебе.
— Нельзя пренебрегать… — начал Чарльз и остановился на полуслове, заметив искромсанный свитер и ножницы. — Что ты делаешь, Бекка?
— Хочу изрезать его в клочки, — ответила я. — Это подарок Тоби.
Чарльз улыбнулся, но Люси, глядя на этикетку, воскликнула:
— Ребекка, это же «Николь Фари»![13]
Я пожала плечами.
— Носить его я все равно не собиралась.
— Так отдала бы в «Оксфам»…[14] или мне… — Люси была в ужасе.
— Ты не понимаешь, — заметил Чарльз. — Надо уничтожить вещь, а не просто избавиться от нее. Это месть. Месть, доставляющая наслаждение, особенно таким одержимым натурам, как Ребекка.
— Я не одержимая, — возмутилась я.
— Еще какая. — Чарльз прошел на кухню за бокалами. — Ты была одержима Тоби Карном, теперь одержима Тильдой Франклин. Сама посмотри. — Он рукой обвел комнату, показывая на книги и бумаги на моем столе, прикрепленный к стене листок с расписанной по датам биографией Тильды, черно-белые фотографии на доске. — Не такая, как раньше, конечно, но все равно одержимая.
Люси теребила в руках свитер от Николь Фари.
— Тильда — удивительная женщина, — стала оправдываться я. — Работа очень интересная… Я пытаюсь восполнить пробелы… Есть много такого, что просто невозможно знать… Приходится анализировать, додумывать, как это было на самом деле.
— Пожалуй, можно отрезать второй рукав. Будет кофточка с короткими рукавами.
— Приходится столько всего допускать, предполагать.
— Сделать кромку.
— Это как кроссворд. Заполняешь пустые клетки.
— Или распустить плечевой шов.
— Слушай, достала ты уже со своим свитером, — беззлобно пожурил сестру Чарльз. — Дональд купит тебе десятки кофточек от Николь Фари. — Он снова наполнил мой бокал. — У Лю появился новый приятель. Противный, но очень богатый. — Он сел на пол. — В любом случае я согласен с Ребеккой. Нельзя, чтобы любовный роман заглох сам по себе. Нужно закончить его на драматической ноте. Это очищает.
— Тогда выкраси ему окна в черный цвет, — сказала Люси, сворачивая свитер и убирая его в свою сумочку. — Ночью. А он утром проснется: что такое? где я?
— У Тоби квартира на третьем этаже.
— Слей тормозную жидкость из его машины.
— Чарльз, я не хочу его убивать — просто немного унизить. И потом, ты же знаешь, в машинах я профан.
— Я тут смотрела передачу по телевизору, — сказала Люси, — в которой показывали, как брошенная жена вшила ломтики «стилтона»[15] в нижний край штор своего бывшего мужа. Представляете, какая стояла вонь? Он никак не мог понять откуда.
— Лангустины, — предложил Чарльз. — Лучше подложить лангустинов.
14
15