Она даже не замедлила шаг.
В холле, ожидая, когда им подадут пальто, она поймала их отражение в зеркале. Гнев лишь подчеркивал красоту Дары, а вот она… На ней было черное кружевное платье — часть ее приданого. Но ее формы, похоже, изменились с тех пор, как она его купила: грудь опала, живот торчал, несмотря на корсет, так что ее фигура имела грушеобразный силуэт. И должно быть, она наступила каблуком на подол, ибо кусок кружева, свисавший с нижнего края юбки, неряшливо волочился по полу. Волосы ее в душном помещении превратились в мелкие кудряшки. Она вспомнила насмешливую улыбку Эльзы, когда та заметила ей: «Очень оригинально».
Когда они выехали из города и покатили домой по ровным насыпным дорогам Болотного края, Джосси сказала:
— Ты весь вечер не отходил от этой женщины.
— Мы говорили о детях, только и всего. У Эльзы дочка того же возраста, что и Кейтлин.
— Эльза! — взвизгнула Джосси. — Для тебя она уже Эльза!
Автомобиль вильнул.
Дара схватился за руль, выправил машину.
— Черт, тебе что — жить надоело?
— Дара, она же насмехалась надо мной. Неужели ты не понял?
— Сама выставляешь себя на посмешище. Бегаешь за мной всюду, будто я щенок, которого ты боишься спустить с поводка.
Джосси прибавила скорость и помчалась по длинной прямой дороге, что вела в Саутэм.
— Ты должен быть рядом со мной, а не с Эльзой Гордон. Я — твоя жена!
— Пожалуй, — пробормотал он. — В каком-то смысле.
Она чуть не задохнулась от обиды. Из темноты на них надвигались огни Холла. Джосси резко свернула на подъездную аллею и затормозила перед домом. Гнев ее испарился, глаза обжигали слезы.
— Я знаю, что нам больше нельзя спать вместе, но ведь можно целоваться, обниматься…
— Пресвятая Дева Мария! Мне уже давно не шестнадцать.
Она смотрела на него. Он вылез из машины и хлопнул дверцей. Потом обернулся к ней:
— Боже… неужели ты думала, что ты у меня первая?
Ее молчание говорило само за себя. Он рассмеялся и пошел к двери.
— Мне двадцать шесть лет, Джосси. Ты думала, я берег свое целомудрие до свадьбы?
— Зато я берегла.
— Женщинам так полагается. — Он отпер входную дверь и стал подниматься на второй этаж.
«Сколько? Кто?» — хотела спросить она, но он уже ушел наверх. Она побежала за ним, на верхней площадке нагнала его, обняла, прижалась к нему всем телом.
— Я люблю тебя, Дара, — бормотала она. — И хочу быть с тобой.
Тепло его тела, его запах — смесь солоноватого пота и одеколона — все это пьянило ее, наполняло восторгом и отчаянием. Порой, когда его не было дома, она приходила к нему в комнату, открывала шкаф, подносила к лицу лацкан его пальто или рукав кашемирового свитера и вдыхала знакомый мужской аромат.
Он высвободился из ее объятий, но она пошла за ним, стуча высокими каблуками по половицам, подметая пыль куском оторванного кружева на подоле. В детской он повернулся к ней:
— Я на несколько дней еду в Лондон.
— Я соберу вещи.
— Нет, я поеду один, Джосси. По делам. На день-два, не больше. Кто-то же должен остаться с Кейтлин.
Она вдруг заметила, какое у Дары лицо, когда он смотрел на спящую малышку в колыбели, и ее внезапно пронзила острая боль. Она осознала, что на нее так он не смотрел никогда. Никогда.
Она знала, что он приедет к ней. И он приехал. Однажды, когда она вернулась домой с работы, Эмили перехватила ее в коридоре и шепнула ей на ухо:
— В нашей комнате сидит Дара! Я напоила его чаем. Не знала, что еще сделать.
Дара теперь был женатым человеком. Они будут друзьями. Тильда толкнула дверь в комнату. Он стоял у окна. Когда он обернулся, она поняла — хватило одного крошечного сокрушительного мгновения, — что друзьями они никогда не станут. Что в его присутствии самое большее, на что она способна, — это притворяться невозмутимой.
Тем не менее она подошла к нему, улыбаясь, чмокнула в щеку.
— Дара. Вот так встреча. У тебя все хорошо?
— Замечательно. Ты выглядишь восхитительно, Тильда.
Она подумала, что он, возможно, тоже притворяется. Или же, став хозяином Саутэм-Холла, лишился способности испытывать сильные чувства.
— Как здоровье Джосси, Кейтлин? Хорошо?
— Вполне. Тильда, я в Лондоне на несколько дней. Подумал, что надо бы навестить старых друзей. Ты свободна сегодня вечером?
— Ты выбрал не самое подходящее время, Дара. — Голос ее немного дрожал, выдавая ее волнение.
— Тогда завтра.
— Боюсь, завтра тоже не смогу. Я учу немецкий язык. Мне нужно для работы.