Ида последовала за ним. Светлячок набирал скорость. Ида подумала, что может отстать и упустить его, но в следующий миг поняла, что не обладает телом. В таком состоянии можно было двигаться сколь угодно быстро.
Через какое-то время неведомое существо привело ее к неожиданно начавшейся винтовой лестнице. Они, кружась по спирали, устремились вниз.
Далее следовал лабиринт, который Ида благодаря своей путеводной звезде, преодолела без усилий за минуту.
Впереди, едва проступая во мгле, уходя под самый потолок, путь преграждали огромные черные ворота. Массивные створки покрывали затейливые извилины и бугры, в которых Ида разглядела барельеф.
Светлячок остановился и повис в воздухе, озаряя жутковатые изображения каких-то химер. Впрочем, даже если б его не было, Ида непостижимым образом легко могла разглядеть любую деталь барельефа сквозь абсолютный мрак.
Ида поняла, что должна открыть ворота. Как это сделать, она не представляла, но сложность и выразительность, с который были отлиты зловещие образы, навели ее на мысль о таящейся в них разгадке.
О чем могли рассказать вьющиеся тела неведомых существ, перекошенные пасти, крохотные изображения людей и грозные светила, раскинувшие свои похожие на щупальца лучи? Быть может, в них была заложена история. Но что за история?
Ида вспомнила сон, который увидела в глубоком детстве. Кажется, самый первый сон в ее жизни. Два огромных бесформенных чудища дрались, грызлись и рвали друг друга на части, пока одно из них, ослабев, не бросилось бежать и не спряталось в самый дальний темный уголок. Этот уголок - логово монстра не раз являлся Иде в страшных детских снах.
Потом она вспомнила, как отчаянно пыталась дозвониться до Андрея в бреду, от которого очнулась, сидя на полу прихожей.
Первый на ее памяти кошмар вдруг совершенно случайно оказался запечатлен в барельефе.
Ида поняла, что не врата рассказывают ей свою историю, а она им. Или они рассказывают друг другу по очереди?
Ида передавала вратам свои сокровенные воспоминания, врата раскрывали ей ее собственные давным-давно забытые сны, в которых она видела невероятные вещи, казавшиеся по пробуждении полной бессмыслицей.
Она стояла на пороге открытия, великого, необъятного и скорее всего плохого.
Врата жаждали узнать, выудить и пощупать то, что Ида больше всего любила и боялась потерять. Словно играя в пинг-понг, Ида швыряла им мячик своих воспоминаний, а взамен ей прилетали картины, из которых, как из осколков, постепенно складывалась и вырастала история. Теперь Ида понимала смысл того, что видела перед собой. Это был очень странный сюжет.
Она почувствовала чье-то присутствие. Внезапно могучая сила выдернула ее из оцепенения и в мгновение ока вернула обратно в тело.
Ида снова стояла по колено в воде, видя перед собой кирпичную стену.
- Очни-ись, - испуганно шептала Даша, дергая Иду за плечо.
- А?
- Что с тобой?
- Н-ничего...
- Нам показалось, что ты впала в транс. Стоишь, как статуя.
- Спишь что ль мало? - усмехнулся Марк.
Плен
Георгий перелез через плетеную ограду, нашел кустистую ботву и, опустившись на колени, принялся выдирать ее, собирая мелкие клубни.
Темная кулацкая хата глядела на него двумя угрюмыми черными окнами сквозь курящийся мрак.
Ни звука. Лишь кузнечики без остановки трещат в траве.
Георгий рассовывал картошку по глубоким карманам куртки, когда дверь хаты отворилась, и во двор вышел здоровый босой мужик в белой рубахе и кальсонах.
«Черт его принес!»
Георгий застыл на четвереньках, надеясь слиться с темными кустами и плетнем.
Он ждал, что мужик справит нужду и пойдет спать. Вместо этого хозяин с минуту вглядывался во тьму, потом вынул из поленницы короткий толстый дрын и, не говоря ни слова, пошел прямо на Георгия.
Это было плохо. Такого не напугаешь, да и одолеть нелегко.
Георгий вскочил на ноги. Контузия мигом дала о себе знать - голова пошла кругом, накатила тошнота. Бросился к плетню, теряя картошку.
- Стой!
Метко брошенная дубина огрела его по спине. Он упал на одно колено. Мужик тут же влепил ему кулаком в ухо. Навалился сверху и начал вдавливать лицом в рыхлую землю.
- А-ах ты с-сука! Бу-ульбу бр-раць!
Георгий хорошо знал самбо, но теперь это не имело значения. Его уже победили.
- Бацька! - долетел молодой испуганный голос.
- Родька, веровку! - ревел мужик.
Георгий давился земляными комьями, чувствуя, как его вяжут, словно пойманную свинью.
- Я яго забью! Ни хрэна нам за яго не буде!
- Полицаям, полицаям сдай! - в ужасе тараторила баба, загоняя в дом маленькую девочку.
- Ща, гадина, ща! - рычал мужик, охаживая Георгия огромным кулаком. - Бульбы захотел! Родька! Бяжи за Богданом!