А потом Ида увидела незваных гостей: худолицую, коротко подстриженную женщину лет пятидесяти в спускающемся из-под полушубка темно-синем вечернем платье и крупного мужчину в дорогой косматой шубе с породистым задумчиво-высокомерным лицом.
- Идушка, - с тихой трепетной нежностью произнесла женщина, сделав домиком свои тонкие черные брови.
Она смотрела так, словно Ида была лет на пятнадцать младше и к тому же перенесла самые жуткие страдания. Во взгляде этой женщины отнюдь не читалось фальши. Однако Ида почувствовала ее болезненную обволакивающую натуру.
- Здравствуй. Меня зовут Надежда. Я твоя надежда. Мы... Тебе уже рассказали, кто мы такие, да?
- Да.
- Считай, что мы твои ангелы-хранители.
Она прочувствованно закивала, поблескивая золотистыми нитями в ушах.
- Я вам верю, - улыбнулась Ида.
В глазах у дамы заиграли слезы.
- А это - она указала на своего молчаливого спутника. - Граф Гурский. Познакомься.
Мужчина с равнодушным достоинством кивнул, видимо давно свыкнувшись с ролью живого экспоната.
- Мы приглашаем тебя... Мы очень настоятельно просим, чтобы ты сейчас отправилась с нами, - продолжала Надежда, расползаясь в изломанной улыбке.
- Хорошо. Но я должна предупредить Анд... моего парня. Что мне ему сказать?
- Скажи, что пошла на тусовку, - небрежно предложил граф Гурский, глядя куда-то в потолок.
- Скажи, что тебя пригласили на праздник друзья, и ты пробудешь у них несколько часов, - поправила Надежда. - Это ведь почти правда.
Когда, позвонив Андрею, Ида в компании своих ангелов-хранителей покинула квартиру, следом за ними, не говоря ни слова, вышел Леонид Ефимович.
- Вы тоже? - с тенью тревожной неприязни спросила Надежда.
- Да. Если не возражаете.
У подъезда их ожидал дорогой черный автомобиль неизвестной Иде марки.
Сидя на широком заднем сидении, Ида наблюдала мелькавшую за окном вереницу огней и огоньков вечерней Москвы. Они мчались по Бульварному кольцу, потом по слабоосвещенным кривоватым улочкам, окутанным тишиной, и наконец сбавили ход на повороте в темную арку.
Каменная утроба глухого двора с одним единственным неработающим фонарем. Хмурое здание дореволюционной поры с высокими окнами и облупившейся парадной дверью. В таких местах обычно творится недоброе, и, если бы рядом не сидел Леонид Ефимович, Иде бы стало не по себе.
Подниматься по лестнице не пришлось: прямо на первом этаже их встретила тяжелая дверь, туго обитая кожей и украшенная миниатюрным бронзовым крестом, увитым розами. Вместо того, чтобы вытащить ключ или позвонить, граф Гурский заглянул в дверной волчок, и замок, щелкнув, покорно открылся сам.
Это была застывшая вне времени, сплошь бежево-коричневая квартира с высоким потолком, роскошными, заглушающими шаги коврами и витающим в воздухе терпким запахом чего-то благородного и старого.
В конце сумрачного коридора, сквозь щель в двустворчатых дверях прорезался свет и слышался оживленный разговор нескольких человек.
- Не разувайся, - торопливо прошептала Надежда, подталкивая Иду вперед.
В просторном, украшенном портретами зале за длинным, гладким, как стекло дубовым столом в глубоких креслах сидели пятеро.
Если бы Ида не знала, куда ее привели, то решила бы что попала на костюмированный вечер или на съемки фильма про девятнадцатый век: черные лоснящиеся фраки, жилеты с поблескивающими цепочками часов, накрахмаленные манишки и дорогие запонки - все здесь казалось само собой разумеющимся.
В воздухе бродил табачный дым.
Она запоздало вспомнила, что одета в свои несуразные бохо-шмотки. Впрочем, разве ее предупреждали?
Пять пар глаз со сдержанным интересом устремились на Иду. Полные спокойствия и врожденного достоинства, холеные лица, каких не встретишь в автобусе или в метро. Среди них Иде бросилось в глаза одно, сильно выделяющееся своими угловатыми чертами. Загорелое, с длинным костистым носом и узко посаженными, острыми, как канцелярские кнопки карими глазами. На вид лет тридцать пять, черные вьющиеся волосы.
«Француз», - безошибочно догадалась Ида.
- Это Ида, - с придыханием сказала Надежда.
- Добро пожаловать, барышня! - бодро улыбнулся седобородый голубоглазый господин, вставая с кресла и направляясь к Иде. - Прежде, чем ответить на все ваши вопросы, очень прошу вас пройти небольшое обследование. Это необходимо. Идемте со мной!
Публика тотчас вернулась к важному разговору, словно позабыв о своей гостье. Француз, что-то горячо доказывал на родном языке, обивая окурок над пепельницей. Остальные чуть менее горячо ему возражали.
Пожилой господин провел Иду в комнату с белоснежными стенами и каким-то оборудованием. Усадив на стул, опоясал ее голову обручем с тянущимися к аппарату проводами. Что-то долго замерял, подсчитывал. Взял из вены кровь. Заставил заглянуть в окуляры другого аппарата и описать увиденное. Задал неожиданные вопросы, на каждый из которых Ида к собственному изумлению ответила совершенно верно.