- А теперь я хотел бы рассказать вам о главном, - после некоторой паузы промолвил агент, в нерешительности потирая сухими пальцами лоб. - Это лишь догадка, но если она оправдается... У меня есть основания думать, что Моргенштерн имеет покровителя. Не из простых людей.
- И кто это может быть?
- Вы должны подготовиться. Это... страшное предположение. Настолько, что мне запретили озвучивать его вам.
Лицо Георгия окаменело. В зрачках запылал злобный огонек.
- Боитесь стать виновником нашего дезертирства? Напрасно.
- Я не уверен, будет ли мое предупреждение во благо или, напротив, деморализует вас, лишив надежды на успех. Я могу и ошибаться.
- Решайтесь! - отрезал Георгий.
- Это он.
- С чего вы взяли?
- Я составил впечатление об эволюции характера Моргенштерна по той информации, что у меня была. Изучал выражения его лица на фотопортретах, на кадрах кинохроники разных лет. Дважды следил за ним во время транса. Я вывел некоторые закономерности в его поведении, в мимике, жестах и... пришел к выводу, что несколько лет, вплоть до пережитого два года назад покушения, этот человек жил в полу эйфорическом необъяснимом состоянии перманентной радости... Я видел, как у него светятся глаза!
- Может, наркотики? - пожал плечами Георгий, пытаясь представить мрачного брюзгу из детства с блаженной улыбкой на лице.
- Нет. Поверьте, мне известно, что это за состояние. Это присутствие чужой воли. Так ведут себя те, кто имел дело с ним, - собеседник говорил сбивчивым сдавленным шепотом, напряженно всматриваясь в глаза. - В Москве в семнадцатом году он выдавал себя за гастролирующего иллюзиониста из Европы. Сначала я думал, что это просто жулик-гипнотизер. Но... если б вы знали, какие вещи он проделывал с теми, кто попадался ему на крючок. Сперва все они были счастливы, а потом он выжимал из них все человеческое, крал их таланты и обращал на службу себе. Он превратил творцов в свое личное оружие, запустил механизм разрушения общества...
- Даже если так, что это для нас меняет?
Агент потерянно всплеснул руками.
- Я чувствовал, что обязан вас предупредить.
- Мы учтем, - высокомерно кивнул Георгий, точно речь шла о каком-то рабочем пустяке.
Агент снял очки и начал бережно протирать их тряпицей, давая понять, что инструктаж окончен.
- Удачи вам!
- Хотите сказать, с богом? - вздохнул с усмешкой Георгий, разворачиваясь к выходу.
- Да... С богом. Если он на нашей стороне.
«А если нет?» - подумал Георгий, поднимаясь сквозь тьму к очерченной тусклым светом двери.
Обман
Ида проснулась и поняла, что все еще спит. Это было и странно и прекрасно. Она в своей дачной спальне на старой скрипучей кроватке под тонким летним одеялом. В окно льется солнце. Его необыкновенно яркие лучи омывают выцветшие обои на стене, из-за чего узоров почти не разглядеть. Синее небо. С краю колышет зеленой веткой далекая яблоня.
Андрея рядом нет, но Ида знает, что он тоже здесь. Она встает с кровати, слыша, как ласково похрустывает под ногами нагретый солнцем пол. Хочет заняться йогой, но понимает, что сейчас в этом не будет ни пользы, ни радости.
«А ведь я ленивая во сне!», - думает Ида.
Впрочем, лень тут не при чем. Едва подумав о йоге, она уже обретает силу и бодрость, как после получасовых упражнений. Сон на то и сон.
Ида берет из серванта ветхую, пахнущую клеем книжку и перелистывает, помня наизусть каждую строку. Читать не нужно. Детские воспоминания без труда окунают Иду в давно ушедший мир, воскрешая в сердце те самые, чистые первозданные ощущения. Во сне прошлое предстает полным жизни, невероятно близким, почти осязаемым.
В слепящих лучах Ида входит в большую комнату. Андрей пьет чай за столом. Ида знает, что это ненастоящий Андрей, ну и что с того?
- Привет!
- Привет.
Где-то в душе Ида чувствует, что не должна много говорить с Андреем. Андрей соткан из ее воспоминаний, самых светлых и теплых. Стоит ли тревожить этот образ, менять его подобно картинке в калейдоскопе? Вдруг сложится что-то не то?
Ида садится напротив и наливает себе подостывшего мятного чаю. Любуется Андреем.
- Что? - неловко спрашивает Андрей.
- Ничего, - улыбается Ида.
Из открытой настежь двери налетает беспечно-игривый июльский ветерок. Снаружи щебечут птицы. Поет жужжащим эхом соседский рубанок.
Ида собирается приготовить завтрак, но при этом знает, что ни ей ни Андрею он не нужен. Голод совсем не напоминает о себе.
- Хочешь есть?
Андрей пожимает плечами.
- Давай.
«А ведь во сне не грех и потрудиться», - думает Ида. - «Да и не должен сон настолько уходить от реальности».