Надежда вынула откуда-то и протянула Иде ее кулон, перстень и шкатулку.
- Надень. Пошли!
Они неспеша, словно прогуливаясь, приближались к воротам ажурной ограды замка. От внимания Иды не ушло, что каждый ее ангел держит руку в кармане пальто, словно готов в любой момент выхватить оружие.
Иде по-прежнему казалось, что ночь стала светлей, хоть она уже и не различала расчертившие небосвод и землю волшебные нити.
- Почему Великий мастер назвал меня оружием? - спросила Ида.
- Он старенький, - успокаивающим шепотом ответила Надежда. - Очень, очень старенький.
- Но... вы же обещали, что это не очень опасно. Хоть и страшно.
- Да, Идушка.
- Как только он прикоснется к тебе, все будет кончено, - уверенно сказал Жан. - Для него. Представь, что... перед тобой блюдо с пирожными, которые ты должна съесть, чтобы не погибнуть с голоду - ты целый месяц ничего не ела. Но одно из этих пирожных наполнено ядом. Ты колеблешься, сомневаешься, но голод слишком велик, и ты идешь ва-банк. В такую ловушку загнал себя и он. Ты, Ида, переродившееся древнее существо, хоть ты об этом и не знаешь. В тебе есть особый ментальный конденсат, заложенный многими поколениями наших предков. Страшная начинка, которая ему не по зубам. А с другой стороны, ему позарез нужна твоя сила.
- Зачем?
- Чтобы не проиграть и не сдохнуть.
- Что бы он ни делал, что бы ни сказал, не смей усомниться, -предупредила Надежда.
Ида хотела задать самый главный вопрос: кто или что такое «он», как он выглядит и на что он способен. Ей ничего не сообщили, кроме той обрывочной информации про «очень страшного человека».
Выходило, что встреча с призраком лишь прелюдия, а самый жуткий враг прячется в его тени.
Сидевшая на тонком кривом суку ворона спокойно и неприветливо созерцала гостей, склонив на бок свои черную остроклювую голову. Потом сорвалась и, хлопая крыльями, унеслась в сумрачную башню замка.
- А почему в замке не включили свет? - спросила Ида.
- А зачем он нам нужен? - просто ответил Гурский. - При свете этого гада не разглядишь.
Они зашли во двор замка. Вороны злобно каркали из своих щелей, но все же не так, словно были готовы ринуться я в атаку.
- Сколько бы отдали эти птички за то, чтобы полакомиться нашими глазами, - меланхолично промолвил Жан.
Когда они переступили порог распахнутых настежь дверей замка, Жан вынул из-под фалды нечто вроде выдвижной металлической указки с очень тонким, почти острым кончиком. Вытянув ее на метр, он по мере продвижения начал осторожно водить ею из стороны в сторону, иногда играючи касаясь стен и предметов. Ида не знала, зачем это нужно, но вспомнила о миноискателях.
В руке у графа она заметила старинный гравированный пистолет с очень длинным стволом, вроде того, из которого стрелял на дуэли Пушкин.
Надежда держала в пальцах короткий серебристый жезл, чуть толще вязальной спицы. Ее запястье и ладонь опутывали четки из грубо отшлифованных матовых бусинок.
Ида вспомнила про собственный оберег: подаренный Жаном лунный камень, висящий на шее.
Они поднялись по лестнице в первый роскошный зал. Слабый свет безлунной ночи скользил по поверхностям и изгибам мебели, отражался в узорчатой глади пола и озарял тусклыми бликами серебряные кубки на столе.
На противоположной стене раскинулся угрюмый гобелен, на фоне которого, выступая из тьмы, стояли два манекена.
Жан остановился и сделал быстрый знак рукой.
Манекены, прежде облаченные в польские дворянские наряды, были совершенно раздеты. И не только раздеты.
Жан зажег фонарик.
У мужской фигуры была разбита голова, словно кто-то несколько раз ударил по ней молотом. На шее висела картонка, на которой безобразно пляшущими черными буквами было написано: «ГРАФ ДУРСКИЙ».
Женский манекен был обуглен, с головы до ног покрыт темными разводами ожогов, точно его вытащили из пожара. На груди красовалась картонка с надписью: «БЕЗНАДЕЖДА».
Третьим персонажем группы был не манекен, а полуметровый декоративный гном. На голову гному кто-то надел нелепо склеенную из бумаги наполеоновскую двууголку.
- Стиль второгодника... - брезгливо констатировал граф.
Жан выключил фонарь.
Они, молча продолжили путь, стараясь не касаться взглядом отвратительных чучел.
Зайдя в следующее помещение, Жан вновь замер.
Впереди не было ничего подозрительного. Только серые гусарские доспехи с крыльями за плечами, скалящая зубы на полу медвежья шкура, оружие на стене и масштабная модель замка в стеклянной коробке.
Ида хотела спросить, в чем дело, но тут же услышала за дальними дверями шаги. Быстрые, неверные, словно кто-то, спотыкаясь, пытался бежать.