Он широко и цинично осклабился, иронично покивал.
- Если первоматерь меня осудит, пусть для начала напомнит: с какой целью она создавала людей. Ты до сих пор не догадалась, Ида?
Он приблизился к Иде и склонился над ней, изогнув дугой свое длинное бесформенное тело.
Иде пришла отчаянная мысль схватить его за лицо, раз уж он так боится ее прикосновений.
- Не советую, - ласково предостерег враг.
- Ты ведь была у черных врат и видела, что там изображено. Ты не пыталась прочесть их? Неужели ты не читала «Врата»? Можем слетать в Москву и почитать вместе, как только освободимся. Тебе будет о-очень интересно. Миром правит любовь! Бог создал людей из великой любви... К себе.
Ида содрогнулась.
- Знаю, знаю! Но ты ведь понимаешь, что не из каких чистых помыслов нельзя было создать такое дерьмо. Войны, катаклизмы, страдания невинных, гибель детей. И так из века в век, чем дальше, тем омерзительнее. Кому все это было надо?
Ида словно очнулась и поняла, что все взаправду. Ей страшно захотелось увидеть маму, папу, Андрея. Но вместо этого она видела его. Дьявола. Или бога? Он врал, но врал потрясающе убедительно и проникновенно. А, может, и не врал вовсе?
- Ну же, Ида! Не вешай нос! - продолжал он с какой-то новой бодрой интонацией. - Или ты хочешь продолжать ползать вместе с этими муравьями в стеклянном ящике? Ты не муравей, Ида. Ты гораздо больше их. Гораздо больше!
- Зачем я тебе?
- А как ты думаешь? У тебя на пальце кольцо, подаренное мной... через одного недоумка. Как ты думаешь, неужели бессмертие в сочетании с вечным одиночеством не тяготит мою несчастную темную душу? Да-да, есть заминка с возрастом: я намного младше тебя.
Чудовище рассмеялось тихим, фыркающим смехом.
- Прости, но это так. Я предлагаю тебе наконец послушать голос разума. Мы не сможем друг без друга: я без твоей силы, а ты...
Он вынул откуда-то длинную сияющую иглу и легким движением всадил Иде в сердце. В то место, куда укусил паук.
- Без моей заботы.
У Иды перехватило дыхание. Грудь пронзила леденящая боль.
- Сейчас пройдет, - успокаивающе прошептал колдун.
Он, едва прикасаясь, взял Иду за руку своими шершавыми костяными пальцами. Ида поднялась из кресла, чувствуя, как вместе с болью куда-то уходят страх, тоска и отчаяние.
Она ощутила его ужасающее прикосновение. А впрочем... чего в нем было ужасающего? Чего ужасающего было в этом черном балахоне, в этом едва проступающим из тени лице, в этих глазах.
Ида заметила, что глаза у чудовища вовсе не горят голубым огнем. Что это обычные человеческие серо-голубые глаза. Только очень холодные. С маленькими зияющими зрачками.
«Глаз, который я видела в замочной скважине... Это был его глаз!»
- Пойдем, Ида, - пригласил задушевный полушепот.
Схватка
Падать было прекрасно. Если пропасть без дна, какая разница: падаешь или взлетаешь? Они уносились в черную, сверкающую мириадами горящих сфер и живых огней воронку, ведущую в иной мир. Ида не боялась. Уже не боялась, видя реальность своими и в то же время его глазами.
Они упали внутрь переливающейся всеми оттенками зеленого сферы. Зависнув в окружении изумрудной плазмы, Ида вновь увидела того, кто прежде казался ей ужасным.
У него было красивое юношеское лицо с остро отточенными чертами и хищным, влюбленным в жизнь взглядом. Длинные черные волосы. Вместо рубища, старинный черный, шитый золотом костюм с плащом и шпагой.
Он начал кружиться с Идой, увлекая ее в танец, и продолжая при этом утопать в световой чаше.
«Неужели это он?» - думала Ида.
В этом чужом лице было что-то очень знакомое и неуловимо родное. Что-то от Андрея.
- Он самый! - бодро отозвался чародей, прижимая ее к себе. - Пятисотлетней выдержки!
Ида услышала резкую, гротескно-горделивую музыку. Что-то из классики. Но что именно?
- Сен-Санс!
- Кто?
- Неважно...
Перед ними открывались новые фантастические пространства, а Ида думала, как ей вырваться из этого чарующего плена.
- Никак не вырвешься! - весело крикнул колдун. - А если попробуешь...
- Попробую!
- Хм... Ну давай! Поиграем!
Ида сделала попытку и почувствовала, как заныла в сердце игла. Когда она попыталась вновь, грудь обдало адской болью.
- Уймись!
Ида собрала все силы и вновь начала отпихивать колдуна с яростным остервенением, задыхаясь в муках.
Враг оскалил зубы, с каждой секундой бледнея от гнева.
- Все испортишь!
- Пусти!
- Черта-с-два, деточка!
Он хохотнул и, еще сильнее сковав Иду в объятиях, припал ртом к ее губам.
Ида тяпнула его за нижнюю губу.
Сердце чуть не разорвалось. Иде казалось, она вот-вот умрет, но в то же время она впервые почувствовала, что дает ему настоящий отпор.