После первой встречи Минти сомневалась, подействует ли против него оружие, но прикосновение к плечу плотной и тяжелой руки убедило ее, что он хоть и призрак, но твердый и осязаемый. Поэтому ей необходим нож, причем носить его с собой нужно постоянно. Кто знает, когда Джок появится в следующий раз?
Минти закончила гладить последнюю рубашку, вложила ее в целлофановый пакет и вставила под воротник картонный галстук, белый в синюю крапинку. Джозефин отлучилась в фирму проката автомобилей, чтобы заказать машины на свадьбу, и когда зазвенел колокольчик на двери, Минти подумала, что это Джок. С него станется — прийти сегодня, в последний день, когда у нее нет ножа. Она взяла ножницы с полки, где, кроме них, стояли пятновыводитель и крахмал в бутылочке с распылителем. Но это был всего лишь Кен, который сделал вид, что испугался направленных на него лезвий, поднял руки и стал паясничать.
Вернулась Джозефин, и начались всякие нежности — они целовались с раскрытыми ртами и все такое. Странно, потому что до встречи с Кеном Джозефин говорила, что китайцы не целуются — не умеют. Наверное, это она его научила. Минти ничего против них не имела, но Кен с Джозефин продолжали обниматься, и у нее вдруг возникло желание ткнуть в них ножницами. Она чувствовала себя брошенной, одинокой, запертой в собственном мире, населенном только ею самой и призраком Джока. Словно сомнамбула, она побрела в заднюю комнату, села на табуретку и уперлась взглядом в стену, вертя в руках ножницы.
У Джока в кармане всегда лежал пакетик мятных леденцов «Поло». Вот почему он называл ее Поло. Протягивал ей пакетик во время сеанса в кино. Минти нравились эти конфеты — они были чистыми, не таяли в руках. «Щипок, шлепок, первое число, — вспоминала она. — Чур меня». «Пройди мимо, подожди на углу…»
Минти принесла ленч с собой: сандвичи с тертым сыром и салатом, маленькую коробочку натурального йогурта. Неизвестно, что добавляют в ароматизированный. Поев, она завернула мусор в газету, положила в пластиковый пакет и выкинула в мусорный бак, который Джозефин держала на заднем дворе. Прикосновение к нему вызвало необходимость тщательнее, чем обычно, вымыть руки. Минти потерла ногти щеткой, а потом дала рукам отмокнуть пять минут в чистой, без мыла, воде. Извлеченные из воды и вытертые пальцы были бледными и сморщенными — как у прачки, так обычно говорила Тетушка. Минти они нравились такими, потому что это означало, что руки действительно чистые.
Это был один из скучных дней, когда ничего не происходит. Пришел мужчина и принес семь рубашек. Он появлялся каждую неделю. Однажды Джозефин заметила, что у него, наверное, нет жены или подруги, которая относила бы рубашки в стирку, не говоря уже о том, чтобы стирать и гладить их. Конечно, она так прямо не заявила, но намекнула, и мужчине это не понравилось. Минти подумала, что он к ним больше не придет, а станет отдавать свои рубашки в химчистку на Вестерн-авеню. И действительно, клиент появился только через две недели. Джозефин, помня о своей бестактности, была с ним особенно мила.
Потом, уже перед самым закрытием, пришла девчонка-подросток и спросила, может ли она оплатить чистку платья в рассрочку. Это было короткое красное платье на тонких бретельках, похожих на шнурки от ботинок, и почти без юбки, и Минти подумала, что его нужно постирать. Она бы его постирала. Джозефин отказала наотрез, и бедный ребенок ретировался, забрав платье.
Минти пошла домой пешком. У нее возникло неприятное чувство, что Джок будет поджидать ее в автобусе. Призрак еще ни разу не появлялся на открытом воздухе. Старый мистер Кроут подметал дорожку в палисаднике. Он сделал вид, что ее не видит. Может быть, он вовсе не просил опустить открытку с соболезнованием в почтовый ящик, а уборщица сделала это сама. Минти почувствовала, что старик знает о ее присутствии. Он замер, а его морщинистые старые руки с выступающими венами, похожими на корни дерева, крепче сжали рукоятку метлы. Когда Минти была ребенком, мистер Кроут вел себя дружелюбно, но потом Тетушка поссорилась с его сестрой, которая в то время жила вместе с ним. По поводу бельевой веревки или забора между участками, а может, кота мистера Кроута, который гадил под кустами, — Минти точно не помнила. Мистер Кроут и сестра мистера Кроута с тех пор не разговаривали с Тетушкой, а Тетушка — с ними. И с Минти они тоже не разговаривали.
Теперь сестра уехала. Она жила где-то в другом месте, далеко от Лондона. Мистер Кроут остался один со своим котом, у которого не было имени. Он называл его просто Кот. Старик повернулся и посмотрел сквозь Минти, как будто она сама была призраком, вроде Джока. Затем вошел в дом, захватив с собой метлу, и захлопнул дверь, гораздо громче обычного. К двери тут же подошел кот, такой старый, что Минти с трудом вспоминала времена, когда его тут не было. Наверное, ему не меньше двадцати лет, а если умножить это число на семь — Тетушка говорила, что именно так нужно поступать, когда хочешь определить истинный возраст кошки, — то получится сто сорок.