– В той деревне не было следов от драконьего огня… – пробормотал Орег. – Должно быть, он заколдован.
Я подумал вдруг, что человек, имеющий в своем подчинении дракона, может обладать огромной властью.
– Тебе известно заклинание, при помощи которого управляют драконами?..
Последовало многозначительное молчание.
– Что ты собираешься делать? – вымолвил наконец Орег.
– Направиться в Каллис. Там разузнать, как обстоят дела. Потом послать гонца к королю, Дараху и Хавернессу. Возможно, еще не поздно предпринять какие-то меры, чтобы остановить Кариана.
– Тогда они убьют его. – Я понял, что Орег говорит о драконе. – Джаковен не позволит Кариану владеть им.
– А что еще они могут сделать? – спросил я, ужасаясь безвыходности ситуации.
Какое-то время мы оба шли молча.
Орег отвернулся в сторону.
– Селегу не потребовалась армия, чтобы убить дракона.
Я остановился как вкопанный.
– Что ты имеешь в виду?
– Если один из Хурогметенов сделал это однажды, почему бы не сделать и тебе? – медленно произнес Орег.
Я не обратил внимания на сарказм, сквозивший в его словах. Мне казалось, у меня оборвалось сердце.
– Ты хочешь сказать… ты хочешь сказать, что дракона из пещеры заковал в цепи Селег?
Герой, на которого я мечтал походить всю свою жизнь…
«Защищай тех, кто слабее тебя, – писал Селег. – Не скупись на доброту и одаривай ею людей при каждой Удобной возможности…»
Эти слова, над которыми в доме моего отца только посмеялись бы, с детства терзали мою душу. Я зачитывался книгами Селега, пытался следовать его идеалам. Но я не мог не верить Орегу…
– Он убил ее, надеясь получить ее силу для защиты от неприятеля, – пояснил Орег шепотом. – Ему было очень страшно, потому что казалось – у него вот-вот отберут Хурог.
Я смотрел на Орега растерянно и испуганно. Значит, и избить его приказал именно Селег. Избить жестоко, бесчеловечно. Жуткая сцена, невольным свидетелем которой я стал однажды в тронном зале Хурога, так и стояла у меня перед глазами.
Я взглянул в васильковые глаза Орега и, увидев в них странный зловещий огонь, невольно отступил назад. Несмотря на то что обладал волшебным кольцом, несмотря на то что был гораздо больше и сильнее.
– Ну что? Тебе зажилось лучше после того, как ты ее убил? – зловеще прохрипел Орег.
– Послушай, я никого не убивал… – пробормотал я, отступая еще дальше.
– А ведь я предупреждал тебя о том, что за этот поступок тебе придется заплатить дорогой ценой! – продолжал Орег, и в глазах его горела ненависть. – Что и твои дети, и их дети, и внуки будут вынуждены расплачиваться за это!..
Я понял вдруг, что происходящее с Орегом – не сумасшествие. Стейла рассказывала, что подобные вещи случаются с опытными воинами. Страшные эпизоды, пережитые когда-то на полях битв, всплывают иногда в их памяти с такой отчетливостью, что затмевают настоящее. Она называла это «солдатскими видениями».
Но обычный воин редко бывал наделен волшебным даром. А вот Орег… Его память хранила, наверное, такие вещи, о которых нормальному человеку лучше не знать.
– Орег, – спокойно произнес я. – Ты принимаешь меня за другого.
Орег уставился на меня в замешательстве, моргнул и покачал головой.
– Те события, о которых ты упоминаешь, давно остались в прошлом, – добавил я.
– Вард? – удивленно спросил он.
– Да, я Вард.
В его глазах отразился такой ужас, что я повернулся к нему спиной и зашагал в сторону.
Чего он так испугался? Своих видений? Или меня?
Через несколько мгновений я услышал за спиной его шаги.
– Прости меня, пожалуйста, Вард. Ты так похож на него. Он ведь тоже был крупным человеком. И обладал большим магическим талантом. Таким, какой я чувствую в тебе после посещения Менога.
Я пожал плечами.
Мы попытались набрать дров, но не нашли практически ничего – деревьев здесь почти не было.
– После того как я добил того мальчишку в хижине, чувствую себя своим отцом, – вырвалось у меня неожиданное признание.
Я давно мечтал поговорить об этом с кем-нибудь. Например, с Бастиллой. Она умела слушать, но не знала моего отца.
– На бывшего Хурогметена ты совсем не похож, – Уверенно заявил Орег. – И никогда на него не походил.
Я вспомнил, как вогнал нож в затылок того парнишки, как не нашел подходящих слов для утешения брата после совершения им первого в жизни убийства, и решил, что Орег ошибается.
– Знаешь, почему я продолжал корчить из себя дурака после смерти отца? – спросил я.
Орег покачал головой.
– Потому что это для меня было крайне затруднительным. Понимаешь, я слишком долго разыгрывал перед всеми идиота. А когда необходимость в этом отпала, почувствовал, что не знаю, кем мне быть. Вот я и выбрал роль Селега.
Орег ответил не сразу. А я и не торопил его.
– Ты отлично играешь эту роль – для человека, который не был лично знаком с Селегом. Вообще-то он обладал многими достоинствами. Его испортили страх и старость. Но умом и добротой ты во сто крат превосходишь его. Будь собой, Вард!
Меня не существует, Орег, – подумал я с грустью. – Я состою из отдельных частичек разных личностей – недоумка, отца, предка, оставившего мне столько книг и дневников…
Орег тряхнул головой, прогоняя мрачное настроение, и улыбнулся мне.
– Я хорошо тебя знаю. Разговариваешь ты медленно, а в бою быстр и ловок. Ты умен, любишь детей, лошадей и рабов. Ты – настоящий Хурогметен.
Я улыбнулся ему, безмолвно выражая свою благодарность. Наверное, так же поступил бы на моем месте Селег.
Медлительность в разговоре – отличительная особенность идиотов. Быстрым и ловким в бою был мой отец. Умным и добрым – Селег. А Хурог мне не принадлежал. Что я умел делать прекрасно, так это играть чьи-то роли. В этом я преуспел настолько, что мог запросто обмануть даже Орега. Мне требовалось понять, не дурачу ли я самого себя.
Я намеревался, как обычно, охранять лагерь вместе с Орегом. Но в последний момент передумал. После сегодняшнего откровенного разговора с ним я чувствовал себя несколько неловко. Поэтому решил подежурить сегодня с Бастиллой. Во вторую смену.
Когда Орег и Пенрод разбудили нас и улеглись спать, мы уселись у костра на длинном бревне.
– После посещения той разрушенной деревни у тебя появились ясные цели, я правильно поняла? – спросила Бастилла, ежась от сырости и прохлады.
– Лучший путь к победе – понять союзников и узнать желания противников. Так говорит моя тетка, – ответил я. – Естественно, нам не победить ворсагцев. Нас слишком мало. Но, мне кажется, я догадался, к чему они стремятся.
Бастилла негромко рассмеялась и достала из своей сумки кусок черствого хлеба с засохшим ломтиком сыра.
– Съешь. Пенрод велел мне немного тебя подкормить. Все равно завтра ни этот хлеб, ни сыр никому уже будет не разжевать. А тебе надо лучше питаться. Ты похудел.
Я впился зубами в засохшие хлеб и сыр со всем энтузиазмом, которого они заслуживали.
– Итак, ты полагаешь, что ворсагцы более всего заинтересованы в старинных предметах, хранящих магию? – с улыбкой на губах спросила Бастилла. – Ведь поэтому ты спрашивал, в состоянии ли колдун извлечь волшебные силы из таких предметов?
Я отложил в сторону остатки хлеба и сыра и тут же забыл о них.
– Думаю, люди Хавернесса помогут мне лучше разобраться в этом вопросе.
– Болтаться по болотам не очень-то занимательно, – пробормотала Бастилла. – Сражаться с врагом куда интереснее!
Я тихо засмеялся.
– Полностью с тобой согласен.
Она коснулась рукой краешка моих губ. Я был к этому не готов.
– Я все еще думаю иногда, что ты не вполне нормален… – промурлыкала Бастилла соблазнительным шепотом.
Мое дыхание участилось, как я ни старался совладать с собой.
– Это потому, что у меня такие глаза. Как у коровы. Сложно казаться умным, если у тебя такая внешность, – ответил я. – А еще я слишком медленно разговариваю.