К весне люди уже относились ко мне как к Хурогметену, хотя официально это звание до сих пор принадлежало Дараху.
Мой брат вернулся в Хурог, когда в садах запели малиновки. О его приближении мне сообщила магия.
– Ты похудел, – сказал он после того, как мы обнялись.
– А ты похорошел.
Я не кривил душой.
– Мама умерла. Однажды ночью она пошла гулять в грозу. И сильно простудилась.
Я кивнул. Для меня наша мама давно ушла из жизни.
– Я привез и хорошую новость, – воскликнул Тостен. – Бекрам и Сиарра помолвлены.
Бекрам и Сиарра?.. – эхом отдалось у меня в голове. Никогда бы не подумал…
– Передай ему, чтобы не загонял ее больше в сточную канаву, – пошутил я.
– Сиарра просила передать, что любит тебя и что приглашает на свадьбу. Она ведь теперь умеет разговаривать.
– Знаю.
Об этом мне сообщил Дарах.
– Дядя намеревается вернуть тебе титул Хурогметена. Он уже обратился с официальной просьбой к королю, – сказал Тостен.
– У короля других забот хватает, – ответил я. – Когда о смерти Кариана стало известно всем, ворсагские солдаты спешно отправились в Оранстон. Там с ними расправились люди Хавернесса. Но по окончании войны никто из них не вернулся в Эстиан. Король не посмел сказать им ни слова против. Ведь все Пять Королевств считали их героями. А героев любят и ценят.
– Неужели тебя не радует эта новость? – удивленно спросил Тостен.
Я пожал плечами и провел пальцем по холодному платиновому кольцу.
– Ты приехал насовсем?
– Если ты не возражаешь, то да, – ответил Тостен.
Я крепко обнял его.
– Ты мой брат. Тебе здесь всегда рады.
Разгребая остатки камней с намерением заложить фундамент нового замка, мы наткнулись на пещеру с костями Дракона. Орег был прав: Кариан, Бастилла и два других мага ворсагского короля уже находились в ней, когда Хурог начал разрушаться. Их тела были изуродованы до неузнаваемости, и определить, кто есть кто, нам удалось лишь по одежде.
Мы закопали их всех в общей могиле вместе с телами других погибших ворсагцев. Останки Бастиллы я переносил собственноручно.
Не знаю, почему, но скелет дракона остался совершенно невредим. Возможно, на него оказала воздействие магия Орега. Аксиэль вернулся как раз, когда мы с Тостеном задумали отнести драконьи кости в поля. Мы сделали это втроем, а там раздробили скелет и, растерев его в порошок, посыпали им землю. Аксиэль вздохнул с облегчением, когда с этим было покончено. Всходы появились рано.
Однажды летом, проснувшись на рассвете, я сразу почувствовал, что произошло нечто грандиозное. Я быстро оделся, умылся холодной водой, оседлал Нарцисса и отправился на прогулку.
Когда тропа, ведущая наверх скалы со старинными дверьми, стала слишком крутой, я спрыгнул с Нарцисса и повел его за собой. Мы почти достигли вершины, когда мой конь встревоженно зафыркал и задергал ушами. Я почувствовал странный запах – жар и горячий металл. Так пахнет в кузницах.
Забравшись наверх, я увидел, что бронзовые двери распахнуты настежь. Незадолго до этого дня мы с Аксиэлем пытались отворить их, но не смогли. О том, как и когда появились двери в этой скале, он ничего не знал.
Я приблизился к ним и с замиранием сердца тщательно осмотрел. Внутренняя поверхность дверей была черной, как будто опаленной огнем.
За ними находилось всего лишь небольшое углубление прямоугольной формы. У меня из-за спины послышался шум чьих-то шагов, и я повернул голову, ожидая увидеть Тостена – если бы это был кто-то чужой, Нарцисс не вел бы себя так спокойно.
На меня приветливо смотрел Орег.
– Привет, Вард!
Я сглотнул, потрясенно глядя на него.
– Надеюсь, ты не попросишь меня убить тебя во второй раз?..
Он взглянул в ту сторону, где когда-то стоял мрачный Хурог, а теперь возвышались недостроенные стены нового замка, и потрепал Нарцисса по голове.
– Ты провел большую работу. А где скелет дракона?
– Мы превратили его в порошок и развеяли в полях, – ответил я.
– Правильно сделали.
Я не мог понять, что выражает его лицо: оно выглядело печальным и в то же время невероятно радостным.
– Я не хотел причинять тебе страдания, Вард, – продолжал Орег, – но, честное слово, даже не подозревал, что не умру. Драконы не стареют, но их можно убить. Я думал, смерть превратит мою душу в камень.
– Что было за этими дверьми? – спросил я.
– Я! – радостно сообщил он. – Я не знал, что в этой пещере хранилось мое тело.
Я сел на камень и закрыл лицо ладонями, совершенно сбитый с толку. В моей голове роились десятки вопросов, но я не знал, какой из них ему задать.
– Ты похудел, – заметил он.
Тостен сказал мне то же самое, когда вернулся из Ифтахара.
– Я думал, я убил тебя тогда! – гневно произнес я.
Орег приблизился ко мне и опустился на колени рядом со мной.
– Почему ты так долго не появлялся? – спросил я, не глядя на него.
– Я был мертв. Вернее, почти мертв, – ответил он. – Сколько времени прошло? Год? Два? Не больше… Ты ведь почти не изменился. Я просто так долго приходил в себя. Мое тело лежало здесь… с момента гибели последнего Императора, то есть на протяжении десятков веков.
– Насколько я понимаю, твой отец заставил тебя носить обличье того человека, которого я убил. Почему же сейчас ты выглядишь точно так же?
Он звонко рассмеялся.
– Потому что он создал то тело точно таким же, как мое собственное. Драконы могут изменять свою форму.
Странно, но от гнева, который я испытывал каких-то несколько минут назад, теперь не осталось и следа.
– Прошло немногим менее года, – сказал я, отвечая на его вопрос.
Орег расслабился и улыбнулся.
– А я думал, на мое восстановление уйдет гораздо больше времени.
– Ты больше не зависишь от этого? – спросил я, кивая на поблескивавшее на моем пальце платиновое кольцо.
Орег покачал головой.
Мне хотелось прыгать от радости, рассказать ему обо всем, что происходило в моей жизни, пока его не было рядом, но я лишь задавал ему вопросы, чтобы просто слышать его голос, чтобы убедиться, что я не сплю.
– Ты последний? – спросил я.
– Существуют и другие виды драконов, Вард. Но они всегда считались редкими. – Он с облегчением вздохнул. – Теперь, когда из моей магии исчез яд, надеюсь, нас станет больше.
– Можно попросить тебя кое о чем? – с нетерпением в голосе спросил я. – Мне всегда безумно хотелось взглянуть на настоящего дракона.
Орег улыбнулся, как обычно, напомнив мне Тостена, сделал несколько шагов назад и начал изменять форму и увеличиваться.
Мы оба забыли о Нарциссе, и сейчас он напомнил нам о своем существовании, испуганно отшатнувшись в сторону. К тому моменту, когда мне удалось его успокоить, в Хуроге вновь появился дракон.
Он был вдвое больше, чем василиск, но выглядел гораздо более угрожающе. Вытянутая морда, лапы и острые когти по цвету напоминали синюю летнюю ночь. Туловище, покрытое переливающейся на солнце чешуей, было перламутровым, а наполовину сложенные крылья – золотисто-черными.
Я завороженно смотрел на своего чудесно изменившего обличье друга и не мог насмотреться.
Дракон расправил крылья – они красиво блеснули в свете утреннего солнца.
Нарцисс испуганно заржал и поднялся на дыбы, а дракон мгновенно сложил крылья и вновь превратился в Орега.
– Честное слово, Орег, мне ни разу в жизни не доводилось видеть ничего более прекрасного! – взволнованно воскликнул я.
Орег обхватил себя руками за плечи и смущенно потупил взгляд.
– Значит, ты позволишь мне остаться?
На душе у меня стало вдруг светло и радостно. И я ответил так, как недавно ответил Тостену:
– Ты мой брат, Орег. Тебе здесь всегда рады.
Когда мы медленно спускались вниз по горной тропинке, я спросил:
– Почему твое человеческое обличье так похоже на Тостена и на многих других людей из Хурога?
Орег взглянул на меня лукаво и задорно.
– Я думал, ты сам знаешь, Вард. Хурог – означает дракон.