— Моей жене стало чуть-чуть лучше, так что мы перед отъездом решили подарить себе пару дней на морском берегу в тишине и спокойствии, — произнес я не слишком-то проникновенно.
— Конечно, — ответил обладатель крокодиловой улыбки, — сейчас мертвый сезон, в Агадире вас никто не побеспокоит, не то что в Кейптауне.
Я понял, что коп посылает мне донельзя ясный сигнал: я знаю, вы направляетесь в Агадир, даже не пытайтесь пудрить мне мозги своей историей про врача в Южной Африке.
Мой мозг, взвинченный до предела экстренной необходимостью, заработал на максимальных оборотах и за долю секунды произвел установку и запуск программы, состоявшей из трех миллионов кодовых строк. Речь шла о чрезвычайно агрессивной программе, которая вопрошала: зачем я сказал этому копу о Южной Африке, а не о Бразилии? Потому что в тот момент мной руководили инстинкт и желание выглядеть максимально искренним. Но теперь, когда этот жирдяй в курсе того, что мы направляемся в Агадир, он представляет собой опасность, серьезную угрозу для всего плана побега в целом. Он знает о нас слишком много, — яркая «мигалка» как бешеная вращалась в середине моей головы. Как же ему, засранцу эдакому, удалось все вынюхать. Может, он просто увидел нас в тот момент, когда мы покупали билеты на автовокзале, вместо того чтобы садиться на самолет до Кейптауна (не говоря уже о двух лохах — обладателях билетов в Бразилию).
Улыбка копа стала еще шире.
— А… кстати! Должен поблагодарить вас за ту ночь. Вы были очень щедры, правда, очень щедры…
И тут перед моим мозгом всплыло изображение ящика кассового аппарата. Мерзавец хочет получить еще одну взятку, он догадался или просто почувствовал что-то. Он наверняка блефует, гнусный подонок, но я не мог быть уверен в этом до конца. «Мы оказались в серьезном цейтноте», — подумал я.
Именно в этот момент Карен подошла к нам вплотную. Она слегка наклонилась к дверце машины и тихонько сказала:
— Доброе утро, сержант Месауд. Гуляете по этому району?
— Вижу, вы поправились, дорогая госпожа. Будьте осторожны, когда станете принимать морские ванны в Агадире. Вода в Атлантике в это время года очень холодна.
Я увидел, что лицо Карен застыло. Она не слышала наш короткий диалог с Месаудом, поэтому какое-то мгновение смотрела на меня с немым вопросом в глазах, но быстро пришла в себя:
— Не слишком теплые морские ванны — это, наоборот, именно то, что мне нужно, мне рекомендовал их доктор Азенкур.
«Чудесно», — подумал я.
Однако крокодилова улыбка исчезла с лица копа. Я понял, что сержант Месауд сейчас врубит двигатель на максимальные обороты.
— А я рекомендую вам обоим сесть ко мне в машину, — произнес он бесстрастно.
От этого тона у меня мурашки побежали по коже.
— С какой стати? — спросила Карен.
— Послушайте, сержант, — начал я. — Если компенсация за беспокойство в ту ночь показалась вам недостаточной, я готов…
— Садитесь в машину, — бросил он чуть громче. И начал спокойно расстегивать кобуру, прикрепленную на поясе.
«Если мы станем упорствовать, он вытащит ствол и наденет на нас наручники», — подумал я. Но мне никак не удавалось найти какую-нибудь подходящую идею, меня как будто парализовало, ведь вся эта ситуация не была предусмотрена.
Не знаю, почему каждый нюанс, каждая деталь происходящего встала на свое место в моей голове именно в это мгновение. Возможно, так получилось потому, что я считал наше дело пропащим, а для меня это было равносильно своего рода смерти в миниатюре — вряд ли я сумею придумать лучшее объяснение. Я пялился на пеструю толпу возле автобусных терминалов, на интенсивный поток тачек, ехавших по проспекту, на нескольких прохожих перед фасадом современного и безликого здания, которое стояло на пересечении упомянутого проспекта с пустынным переулком — тем самым, где располагался табачный киоск, он же аптека, он же продуктовый и хозяйственный магазин.
В эту самую секунду Карен вновь наклонилась к дверце машины и выдохнула:
— Ах ты, подонок!
На какой-то момент мне показалось, будто мир провалился куда-то мне под ноги. Я почувствовал что-то вроде головокружения и мощной волны жара. «О, черт, — прогнусавил противный голосок в голове, — эта дура отправляет нас прямо на нары».
Марокканские тюрьмы пользуются той еще репутацией. У меня не было ни малейшего желания собирать в камерах Хенифры материал для обзора кулинарных изысков в стиле «Gault et Millau».[32] Но сразу вслед за этим произошла странная штука. Она немного походила на фотовспышку — световой импульс фиолетового оттенка, из-за которого у меня перед глазами несколько мгновений плавали цветные пятна. В ту же секунду я услышал, как Карен говорит сержанту Месауду какую-то чудную фразу.
32
Известное французское издательство, специализирующееся по выпуску путеводителей по ресторанам.