Но стоило взглянуть на кривую, символизирующую достижения марокканской полиции, как я вынужден был признать, что все контрольные датчики начинают наливаться тревожным красным светом: в течение двух дней, согласно «среднестатистической результирующей имеющихся вероятностей», рабатские легавые пронюхают про историю с номером в отеле и богатенькими туристами, в ходе следующих суток они обратятся с воззванием к возможным свидетелям через все национальные СМИ, в том числе через информационно-справочную систему аэропорта, где готовился к предстоящему вылету наш лайнер, так что челюсти капкана захлопнутся сразу следом за нами. Затем можно надеяться на передышку продолжительностью в несколько дней. Как раз это время необходимо нам для того, чтобы дождаться прихода бабла в Абиджан и осуществить новые переводы средств.
Дальше кривые пересекутся. Это произойдет в тот момент, когда французские дознаватели обнаружат, что «ауди» доехала до Андая, «спалят» наши вторые личины, проследят наш путь через Испанию и всерьез заинтересуются Марокко. Если только рабатская полиция сама не обратится к международным правоохранительным структурам, что позволит связать дело Месауда с расследованием, проводимым Европолом. В обоих случаях среднестатистическая переменная, оценивающая вероятность такого события, колеблется в большом диапазоне — от одной до восьми недель. Хреново. Для начала Марокко просто обратится к региональным ресурсам Афропола, и тут я рассчитывал на коррумпированность и инерционность бюрократического аппарата западноафриканских стран. Это даст нам немного дополнительного времени. Но как только ищейки Европола или новой контролирующей техноструктуры, организованной французским правительством, возьмут след на континенте, нас начнут преследовать днем и ночью, и мы больше не будем иметь права на ошибку.
Африканских копов станут трясти непрерывно, как кокосовую пальму, — и так до тех пор, пока они не отыщут что-нибудь стоящее; к ним нагрянут типы из Парижа или Брюсселя, чтобы добавить мотивации и руководить всей этой славной компанией; будет объявлено вознаграждение за нашу поимку — как официальное, так и неофициальное, в виде чрезмерных взяток, распространяемых по всем уровням иерархии, — и парни из Афропола начнут шевелить задницами. Нужно, чтобы к этому моменту мы уже находились далеко от берегов Мозамбика.
Полагаю, я еще не говорил вам о том, что за побег из Центра санитарной фильтрации строгого режима полагается наказание в виде, самое меньшее, десяти лет лишения свободы — по крайней мере, для любого обладателя генетической карты с черно-красным штампом «вирус исключительной степени опасности». Это прерогатива биологического отдела технополиции. Именно он ловил «беглецов из Центра номер 14».
Выслеживанием «пригородных налетчиков» в Париже и его окрестностях занималось несколько бригад по борьбе с бандитизмом, но когда выяснилось, что вместо двух «шаек» на самом деле действует одна, были мобилизованы крупные подразделения RAID[42] и отдела полиции, отвечающего за нейтрализацию оргпреступности, затем под ружье поставили Европол, Интерпол и всех прочих. Особенно теперь, когда на нас навесили неудавшийся вооруженный налет со «жмуриком». Тем более что речь шла об убитом полицейском.
Небо было темно-фиолетовым, а горизонт — золотисто-оранжевым, с синевато-зелеными вспышками, тогда как на самой границе между небесами и водой пролегала пурпурная черта, ее оттенок все время менялся в инфракрасном диапазоне. Из иллюминатора открывался вид на Атлантический океан, за которым только что скрылось солнце. Набирая высоту, самолет поймал шальные его лучи, после чего повернул строго на юг. А я полюбовался вторым закатом за сегодняшний день. Карен дремала под действием «эпсилона» (три четверти обычной дозы — ее половина, плюс четвертинка, которую не выпил я).
Какой-то поганый фильм, снятый в Гонконге и снабженный субтитрами на английском языке, — «шедевр» конца XX века, некогда купленный «про запас», — был призван развлекать пассажиров на все время полета. Мы стало жаль тех, кто взял билет до Луанды.
42
Сокращение от