Позже, когда мы оказались в блоке доктора Коэн-Солаля — исследовательском корпусе, где жили и мужчины, и женщины, — один из первых вопросов, который я задал Карен, был о том, какое боевое искусство она изучала. Тхэквондо? Шаолиньская техника боя, маньчжурский стиль?
«Нет, — ответила она, — тсахал».[61]
Еще позже мне все-таки удалось вырвать у нее признание: один из ее дядей, странноватый брательник отца, с 1965 по 1982 год служил в спецподразделении ВДВ Израиля.
На его долю выпало участие во всех крупных войнах, которые вело Еврейское государство, за исключением Войны за независимость[62] и Суэцкого кризиса.[63]
Именно дядя впоследствии обучил Карен многочисленным приемам рукопашного боя из убийственного арсенала десантника — специалиста по ночным рейдам. Занятия понравились Карен, и она даже решила использовать полученные навыки для балета — хореографической версии «Apocalypse Now»,[64] которую она планировала однажды поставить. «Между прочим, — добавила девушка, — это помогло мне выпутаться из многих опасных ситуаций».
Я посмотрел на Карен. Она была ошеломляюще прекрасна. Моя подруга только что сняла очки, ведь никто не дерется с подобными предметами на носу или перед глазами. Ее очи казались двумя шарообразными каплями цвета вороненой стали, вирус добавил им холодного сияния.
— Мы — в критическом положении, — сказал я.
Карен повернулась ко мне с улыбкой, как бы повторяя: «Не волнуйся, ничего плохого с нами случиться не может». Она намотала на запястье кожаный ремешок от рюкзака, и тут эти типы напали на нас.
«Сёрфингист» бросился на меня, тогда как мавру, судя по всему, было поручено заняться Карен. Я не смог проследить за тем, что с ней происходило, и успел увидеть лишь первое движение своей подруги: она изо всех сил швырнула рюкзак прямо в рожу негру. Тот успел уклониться лишь наполовину. Обладатель футболки поблекшего оранжевого цвета налетел с криком: «Сукин сын, получай!» Свинцовая труба, казавшаяся продолжением его руки, отбрасывала серую тень. И вот эта тень обрушилась на меня, будто хищная птица правильной геометрической формы, рухнувшая с неба.
Я уклонился от удара, как ива, согнувшаяся под порывом ветра. Шен Лин принадлежал к числу тех наставников-традиционалистов, которые предпочитали возрождать старинные приемы, добавляя к ним новые или позаимствованные из других боевых искусств, вроде айкидо. Учитель Шен Лин — это эксперт в том числе и в области указанного японского стиля борьбы, и притом очень авторитетный.
Я крутанулся вокруг «сёрфингиста», будто попав в сферу его притяжения, и оказался за этой полинявшей светящейся массой, тогда как тело противника потеряло равновесие, а труба встретила на своем пути лишь пустоту. У меня было немного вариантов: удар ногой сбоку в район лопаток — и парень полетел на бетон; я разбил пивную бутылку о стену ангара и встал в боевую позицию — южнокитайская стойка, подправленная Брюсом Ли.
«Сёрфингист» развернулся ко мне: ухмылка на слюнявом рту, горящий взгляд, поза, напоминающая лягушачью, — полуприсед, одна рука упирается в землю. Он только-только начал вставать с бетона.
— Сукин сын… — бросил белобрысый наркоторговец сквозь зубы.
«Не хватало мне только его болтовни», — подумал я. Моя нога ушла вбок и вверх после двух маленьких «пристрелочных» «шассе»[65] — прием из тайского бокса, другого вида боевых искусств, которым я занимался наряду с тренировками у учителя Шен Лина.
Сокрушительный удар должен пробить щеку или висок противника.
Но я попал по шее, потому что в это самое мгновение белобрысый начал выпрямляться. Он захрипел, качнулся вбок, упал и по-крабьи пополз по покрытому рытвинами бетону пристани. Увеличил дистанцию, после чего вновь встал, все еще немного оглушенный.
В десяти метрах от меня мавр пытался достать Карен ножом с изогнутым лезвием. Девушка только что уклонилась от очередной атаки и ответила ударом рюкзака по роже африканца, после чего очень умело двинула противника ногой в пах. Мавр выругался на языке обитателей пустынь.
«Сёрфингист» вновь двинулся на меня, на этот раз с большей осторожностью. Теперь он пытался изобразить фигуру «я подпрыгиваю на месте, как Мохаммед Али»; он похлопывал свинцовой трубой по открытой ладони другой руки, отбивая короткий ритм; он воображал себя героем фильма «Механический апельсин», придурок. Он хохотал, в его глазах полыхал пожар, зажженный «коксом», или «герычем», или «спидом» — они горели яростью чистого магния.
63
Суэцкий кризис, или Суэцкая война, принятое в Израиле название Второй арабо-израильской войны 1956–1957 гг.