Я пристально посмотрел на нее:
— На что ты намекаешь, на хладнокровное убийство?
Карен смерила меня взглядом — как умела делать только она.
— А как ты думаешь, дурачок, — продолжила девушка, — второй придурок уже окочурился, а этот ничем не лучше. Он сдаст нас ивуарийской полиции с потрохами. Тебе не кажется, что у нас и без того достаточно неприятностей?
Я смотрел на нее, на самом деле не видя.
Под моими ногами как будто разверзлась пропасть. Карен права.
Именно этот факт было ужаснее всего, сложнее всего признать. Идиот-«сёрфингист» видел нас в баре, он знал, что мы французы, мог описать нашу внешность. Абиджанские копы станут преследовать нас по пятам, пусть даже смерть наркодилера-туарега (можно в этом поклясться) уж точно не заставит их рыдать.
— Знаю, — ответила Карен, когда я в нескольких словах объяснил ей суть моей проблемы («хладнокровное убийство — не для меня»), — я могла бы заставить сердце мавра произвести десяток ударов в то время, пока мы будем вводить ему содержимое шприца. Этим нужно заняться немедленно — впрыснуть ему «передоз».[72]
— Я не вижу никакой разницы, — произнес я.
— Ты вообще ничегошеньки не видишь, — заметила Карен, — подвинься, я сделаю это.
Я поймал ее за руку, Карен развернулась и посмотрела мне в лицо: УФ-свет, казалось, медленно угасал, но на ее лице отражались противоречивые эмоции — ярость, жестокость, отчаяние и крайняя степень меланхолии.
— Это не им мы сейчас впрыснем наркотик, нет, это ты сейчас смирненько вернешься в гостиницу, примешь свою дозу «эпсилона» и отправишься на боковую.
Она не отвела взгляда.
— Хотелось бы, но ты, кажется, что-то говорил об ивуарийской тюряге? Желаешь еще раз увидеть эту страну, не так ли?
Я не сводил с нее глаз. Очевидная правота Карен казалась бездонным колодцем, который становился все шире под моими ногами. Я чувствовал, как рассыпаются в прах последние нравственные барьеры, стоит только представить африканские подземные застенки или какой-нибудь «made in France»[73] аналог спецпоселения при Центре № 14, только с еще более жестким дисциплинарным режимом.
Я смутно чувствовал, что мы попали в какую-то дьявольскую спираль, что копы будут идти по нашим следам, находя в среднем по одному трупу в каждой из пересеченных нами стран (если учесть провалившийся вооруженный налет, который на нас навесили), так что в конце концов за нами по пятам погонится все сборище Объединенных Наций.
Совершенно верно, нельзя давать им ни малейшей возможности сократить дистанцию.
Но самый-самый последний барьер отказывался сдаваться, стоило подумать о неизбежном убийстве.
Мне в голову внезапно пришла одна хитрая идея.
— Скажи, неужели ты думаешь, что два убийства вместо одного улучшат наше положение? Как по-твоему, а вдруг найдутся свидетели, которые вспомнят, что мы болтали с убитыми в баре… Тебе не кажется, что ты совершаешь огромную ошибку?
— Наоборот, это ты сейчас несешь ерунду… К тому времени, как местные копы сведут воедино все свидетельские показания, мы будем уже далеко, а вот он наоборот сдаст нас с потрохами, как только придет в сознание.
«Давай, еще одна попытка», — подумал я.
— А как он объяснит драку? Мы хотели ограбить их и устроить им хорошую трепку, а у моего кореша было «перо»,[74] чтобы порезать девчонку? Наркота? Ой, мы всего лишь торчки, приторговывающие дурью,[75] чтобы заработать деньжат на дозу для самих себя, простите нас…
Карен открыла было рот, собираясь что-то сказать, но так и не сделала этого; довод подействовал, мне следовало продолжать в том же духе, безжалостно, как я несколько минут назад поступил с белобрысым придурком, которому я сейчас, сам не знаю почему, пытаюсь спасти жизнь.
Еще одна идея ослепительной молнией пронеслась по моему мозгу, и я инстинктивно повиновался:
— Скажи-ка, а ты спрашивала разрешения на это у «парня сверху»?
Я увидел, как ее взгляд наливается непониманием.
— Ну, у «парня сверху», — продолжил я, — у саксофониста-космонавта, этого твоего святого Альберта. Он снабдил тебя нейровирусным оружием и, видимо, разрешил им пользоваться, но про этого торчка ты у него спрашивала? Ты не интересовалась, можно ли вколоть смертельную дозу какому-нибудь типу просто потому, что он сможет проболтаться о нас?
Карен дернулась, она явно хотела стряхнуть мою руку, но я только усилил хватку.
— Ты у него спросила?! — с неистовой силой завопил я.
— Нет.
— А должна была бы.