Вскоре машина проехала через Московские ворота и перед Сашей возникли виды старого Петербурга. В темнеющем небе вспыхивали розовые и зеленоватые огоньки. На Невском зажглись уличные фонари.
Саша заметил, что многие дома начали реставрировать. Однако оставалось еще много ветхих. Возвращение в Санкт-Петербург было похоже на встречу с бывшей возлюбленной. Ставшая чуть старше, она по-прежнему была обворожительной и притягивала с неодолимой силой.
Перед Фонтанкой начались дворцы. В сумеречном свете мягко рдели темно-красные стены Сергеевского дворца, построенного в девятнадцатом веке. Его барочные балконы поддерживали могучие руки атлантов. Машина въехала на Аничков мост. Там по-прежнему рвались на волю вздыбленные кони. В отреставрированных Шереметевском, Шуваловском и Строгановском дворцах ярко горели окна.
На Невском было многолюдно. Все торопились к станциям метро. Многие были прекрасно одеты, в руках у некоторых были пакеты с логотипами «Эсти Лаудер», «Шанель» и «Версаче», словно они жили в Париже или Нью-Йорке.
Но Санкт-Петербург совсем не похож на Нью-Йорк, подумал Саша, взглянув через арку Росси на залитый огнями Эрмитаж. Он стоял в лесах — видимо, старинному дворцу требовалась основательная реставрация. Когда машина проезжала мимо Адмиралтейства, самой знаменитой башни города, его тонкий золоченый шпиль вдруг вспыхнул в темноте, как сигнальная ракета, выпущенная в ночное небо.
Выехав на площадь Исаакиевского собора, машина подкатила к «Астории», одной из самых знаменитых гостиниц Петербурга. Построенная в начале двадцатого века, она занимала среди питерских гостиниц такое же место, как «Мавритания» среди океанских лайнеров, и олицетворяла представления о красоте, роскоши и современных веяниях, как их понимали 1910 году. «Астория» сохранила свою притягательность и после падения Российской империи. Гитлер собирался устроить здесь прием по случаю своей победы и даже велел отпечатать меню. Однако в прекрасный ресторан «Астории» попасть ему так и не удалось.
Выйдя из машины, Саша ощутил дуновение петербургской зимы: в лицо ударил влажный ледяной воздух с резким запахом морской соли и гранита. Ноги застыли от холода, проникавшего сквозь тонкие подошвы английских ботинок. Саша уже знал, что согреться в такую погоду можно только водкой или в крайнем случае коньяком. Расплатившись с водителем, он вошел в гостиницу.
Вестибюль напоминал декорацию к фильму. Длинная сверкающая стойка из красного дерева, мебель из карельской березы в стиле русского неоклассицизма, китайские вазы с пальмами на мозаичном полу и букеты на столах. Гости неторопливо потягивали чай, кофе или шампанское, наслаждаясь звуками арфы, разносящимися по залам. Вокруг порхали официанты, юноши и девушки с дежурными улыбками на губах, говорившие на нескольких языках. Однако Саша заметил, что, когда они остаются одни, на их лицах появляется угрюмое выражение, которое вряд ли понравилось бы их начальству. Несмотря на весь блеск и европейский лоск «Астории», жизнь в Петербурге была по-прежнему нелегка, и никакие улыбки не могли скрыть печати озабоченности на лицах.
Саша подошел к стойке, за которой сидела необычайно красивая девушка.
— Добрый вечер, мистер Озеровский, — произнесла она по-английски.
Саша улыбнулся.
— Рады приветствовать вас в нашем отеле. У вас апартаменты шесть восемнадцать с видом на собор. Надеюсь, они вам понравятся.
— Боюсь, здесь какая-то ошибка. Я не заказывал апартаменты, мне они не по средствам.
Девушка посмотрела на экран компьютера.
— Ваш заказ был изменен нашим московским офисом. На прошлой неделе нам пришло распоряжение забронировать вам апартаменты за счет компании «Мосдикнефть». Вы там работаете?
— Нет. Здесь явно какая-то ошибка.
— Хорошо, мы во всем разберемся, а пока вы можете занять этот номер. Меня зовут Елена. Если у вас возникнут вопросы, звоните мне. Когда все выяснится, я с вами свяжусь. Номер уже оплачен, так что не беспокойтесь. Если произошла ошибка, мы выставим вам счет за одноместный номер, который вы заказывали.